— Брось. Как будто этот бронепоезд можно остановить, — отмахивается Рита, отточенным движением перекидывая свои длиннющие каштановые волосы за спину.
Я такими похвастаться не могу, хотя вечно пытаюсь отрастить. Правда прошлым летом нехило их сожгла белой краской и пришлось откромсать сухие кончики. Сразу по плечи. За полгода косяк стал не так заметен, но краситься в белобрысую блондинку я не перестала. Просто уже делаю это осторожнее. Не передерживая.
— В точку. Так что если не хотите пойти по стопам Анюты Карениной советую запрыгнуть в вагон, а не топтаться на рельсах, — плюхаюсь на своё место, скидывая на парту сумку. — Я вам как раз застолбила парочку страничек.
— Э, нет. Меня ты на это не подпишешь, — Ян усаживается впереди, взлохмачивая и без того взлохмаченный тёмный вихр на башке, который не помнил расчёски, судя по всему, с зимы.
— Поздно. А будете артачиться, заставлю танцевать вальс, — строго зыркаю на подругу, пристроившуюся рядом.
— У меня допы, — напомнила она. — А ещё йога, курсы игры на гитаре и вождение. Если не забыла, у тебя всё тоже самое.
Ясное дело, не забыла. Это ж я нас записала. На йогу и гитару. А вот автошкола была Риткиной идеей. Чтоб к совершеннолетию мы обе обзавелись правами. Не уверена, что мне с моей гиперактивностью в принципе стоит водить, но процесс-то клёвый. Осталось понять, как при этом никого не сбить. Папа периодически даёт мне порулить на пустырях и то, все кюветы мои. Один раз в забор вляпалась, когда педали перепутала.
— Отставить панику. Всё схвачено, — вытряхиваю из сумки содержимое в поисках жвачки. — Всего-то и нужно, что задержаться на час после уроков… Три раза в неделю.
— Класс. Я всегда знала, что мы с личным временем паршивая пара, — подруга первой находит то, что нужно и забрасывает в рот сразу три жевательные пластины.
— Последний год, ау. Он должен быть таким, чтобы было что вспомнить!
— Вытащи шило из зада. Хотя оно там, по ходу, слишком глубоко затерялось. Уже не достать, — советует Ян, на что я молча переваливаюсь через парту и натягиваю ему на взъерошенную макушку капюшон толстовки, сопровождая всё увесистым щелбаном. Маленькие привилегии многолетней дружбы, в которой нет нужды церемониться. И можно не бояться обидеть.
— Ты старый ворчливый дед.
— От бабки слышу.
— Я старше тебя всего на месяц.
— На полтора. Старуха.
— Вы ещё за вставную челюсть подеритесь, — хихикает Рита, выуживает из-под смятой стопки сценариев библиотечного Булгакова. Я за ним ещё на прошлом перерыве сгоняла. — Собачье сердце? Зафига? Мы ж его давно прошли. Классе в девятом ещё.
