Ели молча, и даже обычно непоседливый Семка вел себя до того примерно, что привлек внимание наставника.
— Ты часом не приболел?
— Не, — помотал вихрастой головой мальчишка.
— А у меня вот что-то башка гудит.
— Бывает, — скромно улыбнулся свежий до омерзения Лиховцев, намазывая на хлеб масло.
— Как сестра-то? — повернулся к нему Дмитрий.
— Да я ее еще не видел, — немного смутился приятель. — Приехал на твою старую квартиру, а тебя там нет, благо хоть новый адрес смог выяснить. Ну а тут узнал все подробности и вовсе стало не до того…
— Молодец! — не без сарказма в голосе отозвался хозяин дома, берясь за чай.
— В самом деле, неловко получилось, — смутился Алексей, — но я сегодня же наведаюсь в ее пансион.
— Вот и хорошо, — кивнул Будищев. — Потом расскажешь, а у меня тут кое-какие дела.
— Ты все же подумай о моем предложении.
— Всенепременно. Тебя, кстати, подвезти?
— У тебя появился свой выезд?
— Не у меня, — усмехнулся подпоручик. — Есть посерьезнее люди.
— И кто же это?
— Шматов, кто же еще.
— Федя?!
— Он самый. Ну, а что ты хотел? Человек в первую гильдию метит! Пока правда плохо получается, но ведь старается.
— Чудны дела твои, господи! — покачал головой Лиховцев. — Но как ты вызовешь этот экипаж?
— Так в его доме каретного сарая с конюшней нет, вот он и снимает уголок здесь неподалеку. Сейчас скажу дворнику, чтобы он своего сына послал за ним.
— Я могу сбегать, — подал голос, молчавший до сих пор Семен.
— Не, — мотнул головой Дмитрий, — ты еще толком не оправился. Так что лучше, посиди дома. В крайнем случае, мы с Лехой слегка прогуляемся.
— И то верно, — согласился приятель, — я бы с удовольствием немного прошелся.
— Вот и порешали, — подытожил Будищев. — Что, все поели? Тогда по коням!
В Петербурге хватало бывших барских домов, имевших многочисленные службы, в том числе и для выездов. Правда, многие из потомков их бывших обитателей теперь не могли позволить себе разъезжать по столичным проспектам на собственной четверке рысаков и теперь их некогда величественные конюшни пустовали. В одной из таких и держал доставшийся ему по случаю экипаж с лошадкой будущий миллионщик Федор Лукич Шматов. Услышав, что старым боевым товарищам понадобилась его помощь, Федя мгновенно запряг Буцефала в настоящую закрытую карету, выделки фабрики «Неллис и Фрезе».
— Мое почтение, Алексей Петрович, — радостно поприветствовал он давнего знакомого. — Как живы, здоровы?
— Твоими молитвами, — не смог удержаться от ответной улыбки Лиховцев, — а ты, как я смотрю, процветаешь?
