— Может и спит, — пожала та плечами, — но скорее всего, завтракает. И вам бы пора. Да и песика вашего подкормить не мешало бы. Вон он какой тощий!
Надо сказать, что говоря о Будищеве, милые девушки заблуждались. Он не ел и тем более не спал, поскольку еще ранним утром отправился на склады, где его ожидал верный Шматов и два почтенных господина, привлеченных в качестве оценщиков. Им сегодня предстояло осмотреть привезенное с войны добро и вынести вердикт о его ценности.
Всю прошедшую неделю, Федор практически не покидал складов, готовясь к предстоящей «презентации». Чистил серебро, раскладывал на стеллажах сабли с кинжалами, развешивал наиболее красивые, с его точки зрения, ковры. Наконец, все было готово, и парень с замиранием сердца ждал приговора. Быть ли ему богатым?
Эксперты с важным видом ходили от одной стены к другой, ворошили залежи ковров, морщась при виде пробоин от пуль и потертостей. Потом их внимание привлекло оружие и предметы утвари. В особенности те из них, которые благодаря стараниям Феди радовали глаз нестерпимым блеском.
— Сеньор Шматов, — не выдержал один из них. — Зачем вы натерли это?
— Ну как же, — растерялся будущий купец. — Что бы, значится, красивше было.
— Что-то не так, господин Манчини? — заинтересовался разговором подпоручик.
— Все не так, сеньор Будищев! — всплеснул руками темпераментный итальянец. — Разве же можно старые вещи так чистить?
— И в чем проблема? — не понял Дмитрий.
— Но они выглядят как… ремейке!
— То есть, как новодел, — сообразил моряк.
— Си![21]
— Чего это басурманин толкует? — осторожно спросил у компаньона Федя, опасливо поглядывая на отчаянно жестикулирующего итальянца.
— Говорит, что ты сабли попортил, когда чистил.
— Что?!! Врет антихрист! Как есть поклеп возводит, жидовская морда!
— Он не еврей, — скупо усмехнулся всплеску бытового антисемитизма Дмитрий. — Скажи лучше, много ли начистил?
— Нет. Только эти, что на виду.
— Тогда не страшно, — махнул рукой подпоручик. — У себя в квартире по коврам развешу. Только остальное не тронь.
Специалист по коврам, в отличие от своего напарника, оказался хорошо говорящим по-русски флегматиком, как, впрочем, и подобает коренному петербургскому немцу.
— Что скажете, господин Клопп? — повернулся к нему Будищев.
— Кое-что ценное есть, — с невозмутимым видом отозвался тот.
— Например?
— Вот это, пожалуй, — ткнул пальцем в один из ковров эксперт, — представляет определенный интерес. Очень редкий рисунок и работа весьма искусная. Полагаю, такой ковер может стоить до трехсот рублей или даже больше.
