Когда испанца начинал мучить голод, рядом с ним, при пробуждении ото сна, лежал только что убитый кролик; иногда ему разрешали поспать, хотя и недолго. Есть и пить ему дозволялось тоже немного. Голод и жажда терзали Волка Арагона.
Дни… ночи…
Однажды еще один волк спустился с холмов, почуяв кровь и добычу. Серый волк сразился с незваным гостем и убил его. Затем дон Диего поел сырого и жилистого мяса.
Ночи… и дни… и разум покинул голову испанца. До этого страдания ничего не существовало. Не было более ничего, кроме необходимости продолжать двигаться, чтобы острые зубы не укусили и не причинили ему боль. Если он поползет дальше, там будет еда и вода.
Дни… и ночи…
КАПИТАН РАМОН АЛЬВАРЕС сделал поспешный жест своему ординарцу и поднял руку, веля остановиться. Его отряд, колонна людей в форме, натянул поводья своих лошадей. Ординарец вскинул к плечу мушкет.
— Стоять! — приказал Альварес. — Этого человека преследует волк. Огонь!
Прогремел выстрел. Волк подпрыгнул высоко в воздух и упал кучкой серого меха. Ползущий по земле человек продолжал ползти, не обращая внимания на прогремевший выстрел, словно он его и не слышал.
Альварес спешился и вместе со своим ординарцем подошел к полуобнаженной, ужасной фигуре. Он снял с пояса флягу и поднес ее к искривленным губам лежащего человека.
Но этот человек забыл, как пить из посуды. Капитан Альварес с тошнотой отвращения смотрел вниз на полузверя, лакавшего грязную воду из прямо лужи в пыли.
— Господи! — выдохнул он. — Это…
Ординарец кивнул.
— Sí, mi capitán[17]. Это дон Диего, человек, за которым мы приехали из Мехико, человек, которого надо арестовать.
— Он улыбается, — произнес Альварес, содрогнувшись.
Но улыбка дона Диего не была обычной, радостной улыбкой. Это была гримаса, оскал зубов среди густых волос, покрывавших его лицо и скрывавших все, кроме глубоко посаженных, сверкающих глаз и крючковатого носа.
Он повернулся и вновь пополз.
Альварес бросился за ним. Но ползущий человек укусил руку, положенную ему на плечо. Он завыл, как зверь. Его связали и бросили поперек лошади, которая встала на дыбы и фыркнула от соприкосновения с ним.
Альварес отрывисто скомандовал. Молчаливые наездники выпрямились в седлах. Отряд ускакал, унося своего пленника.
Никто не заметил, что в траве, там, где незадолго до этого было тело волка, лежал труп человека. Хуан Васкес лежал неподвижно, с зияющей пулевой раной в груди. На усталом молодом лице лежала тень удовлетворенной, ироничной улыбки.
