Факел в руке у Фредо спокойно потрескивал, озаряя дорогу; тоннель вился впереди, уходя все дальше и дальше во мрак, и путники, поначалу шагавшие очень уверенно и даже воодушевленно, потихоньку начали уставать. Тревор, которому опостылевшая хуже горькой редьки корона давила на виски, уже поднял, было, руку, дабы отдать приказ остановиться, уже почти открыл рот… Но тут остановка произошла против его воли.
Фредо остановился резко, будто налетев на стену, а брат, шагавший рядом с ним, мгновенно последовал примеру старшего. Они переглянулись, затем медленно повернулись к следующим за ними спутникам.
Колеблющееся пламя факела мягко золотило волосы братьев, плясало в их зеленых глазах, отбрасывало на лица загадочные тени, и они — серьезные, мрачные, озабоченные чем-то, — сейчас казались какими-то мистическими существами, почти пугая впечатлительных спутников.
Впрочем, впечатлительных в отряде было немного — разве что Антон, да сам король Тревор, который после пережитого стал на редкость резко реагировать на самые пустячные события.
Он дернулся от неожиданности, налетел спиной на юношу, чуть не сшиб его и, налетев заодно на недовольно зашипевшую Карину, которой тотчас же ответила с плеча неизменная Марыся (когда шаманка успела захватить с собой кошку, не знал никто. Не исключено, впрочем, что и сама Марыся уже настолько слилась с образом хозяйки, что стала практически не отделима от него, и зачастую воспринималась как пушистый шарфик на шее девушки).
— Что случилось? — Эрнесто, один из двоих оставшихся спокойными путников, чуть приподнял бровь, — Сейчас вы оба напоминаете древних идолов. Фредо, я должен заметить, что зрелище это неприятное.
— Сейчас тебе станет еще неприятнее, — огрызнулся вместо брата Ашет, — Доволен, накаркал? Там завал, черт бы побрал тебя и твой язык!
Слова охотника пронеслись над головами членов отряда как штормовой ветер и, к их ужасу, не отразились эхом где-то впереди. Сомнений не было — проход был завален, давно не использовавшийся тоннель оказался недоступен.
Карина, изо всех сил пытаясь сдержать отчаяние, присела на корточки, глядя в пол. Марыся, спрыгнув с ее плеч, принялась тереться о хозяйку, пытаясь хоть как-то успокоить ее. Антон, ощущая, как липкий ужас смерти просачивается в его душу, склонился и мягко сжал плечо любимой, силясь показать себя храбрым и хладнокровным.
— Но мы же… — голос на миг дрогнул, и юноша сбился, — Мы ведь… Мы же можем просто вернуться назад?..
