Посреди улицы скучилась забытая массовка — жалкая толпа демонстрантов, прикрывавшаяся плакатами, как щитами. Наезжая, БРДМ рявкнула сигналом, и «борцы» порскнули в заснеженные кусты.
— Убогие… — выцедил Ромуальдыч, подтягивая «ручник». — Етта… В телецентр надо, пока «контрики» туды не забрались!
— Надо! — поддакнул я, и выполз из машины.
Очень не хотелось вставать во весь рост — вредно для здоровья. Пригибаясь в остаточном стеснении, я чуть было не словил зудящую пулю, и живо пал на коленки, пуская короткую по стрелку, мужику в тулупе и с карабином наперевес. Не дожидаясь ответки, юркнул за дерево. Следом метнулся Ромуальдыч, уложивший обладателя тулупа с первого выстрела.
Я мимоходом поразился мгновенному перевороту в сознании — еще вчера мысль о разборках в Останкино показалась бы мне дичайшей для «застойного» реала, а сегодня, вон, подсчитываю, сколько у меня осталось патронов в обойме…
— Гадство! — охнул Вайткус, отдергивая голову. Чешуйки коры брызнули метелочками.
Позиция наша была не ахти — пара кряжистых деревьев, да подстриженный кустарник, присыпанный снежком. Впереди, правда, торчал брошенный «Жигуль» с распахнутыми дверцами, прикрывая сектор обстрела. Машинке уже досталось — шины спущены, стекла высажены…
Парочка в камуфляже, до глаз замотанная шарфами, выскочила из-за доски объявлений и кинулась через дорогу, строча по нам из древних ППШ.
— Обходят с фланга!
Вайткус снял бегуна — тот будто споткнулся, и ушел в кувырок, роняя оружие. Я успел выхватить «Вальтер», и подстрелил второго — выстелившись, «контрик» пополз к бордюру.
— Миш, — откинувшись спиной на корявый ствол, Ромуальдыч деловито сменил обойму, — а ты зачем в етту заварушку ввязался? Только честно?
— Ну-у… — я сунул пистолет за пояс, и подтянул «калаш». — Как ни крути, как ни верти, а часть вины за эту заварушку на мне. Тут уж… Вот, не вмешивался бы, не забрасывал Ю Вэ подметными письмами, и огонь в Останкино открыли бы лет тринадцать спустя! А так… Но, если честно, виноватым себя не чувствую. Меня другое волнует — что здесь, вообще, творится, и кто это все устроил!
— Ты же сам говорил, что Кириленко, — свел брови Вайткус.
— Ну, да, возможно… — сняв перчатку, я подышал в кулак, согревая пальцы. — Андрей Палыч — четвертый по «росту» в советской иерархии. Да как бы не третий! Он же военно-промышленный комплекс курирует, а это, считай, больше половины бюджета. Я уж не говорю об интеллектуальных ресурсах — там, вообще, за восемьдесят процентов… Вон, даже мой Физфак. Он же весь на оборонку заточен! Так что… Но что-то мне в этой картинке не нравится! Я и думаю… А если Кириленко всего лишь исполнитель? Кто тогда заказчик?
