Бабаджи помог мне пробудить внутри себя христианское сознание. Он похлопал меня по сердечной чакре и по макушке головы. В то же время Он давал людям указания по строительству. Он очень точен и требует беспрекословного послушания. Много раз я смотрела в Его глаза, а Он смотрел в мои. Он потрепал меня по щеке. Я смогла показать Ему свою любовь, хотя вокруг было много народу. Это было как "ты и я".
В повседневной жизни я не смогла бы быть такой открытой, и более того, любовь к другому человеческому существу не такая могущественная. Ночью я проснулась и увидела Христа в центре мерцающего белого света, окруженного голубоватой дымкой. Его форма была видна долго и вытягивалась как на картинах Эль Греко, а Его руки были сложены в благословляющую мудру.
ПЯТНИЦА
За утро несколько местных жителей соорудили погребальный костер, и теперь группкой сидели вокруг него. К тому времени, когда я вернулась с другой стороны долины, огонь уже хорошо горел. Я решила, что уже все кончено, но, когда я поднялась по ступеням, два тела, завернутые в покрывала, все еще были видны. Но вскоре полуобгоревшие бревна уже лежали в воде.
После обеда я пошла на другую сторону долины. Там я встретила Бабу. Он сидел на камне вместе с Шастриджи, пожилым ученым и священником. Бабаджи пригласил меня сесть и позволил мне помассировать Его Ноги. Это дало мне экстраординарную энергию и положило начало процессу исцеления моего тела.
Тем вечером, после Аарти, Бабаджи сложил подошвы Ног вместе, как два магнита. Его глаза были обращены вверх (а выражение Его лица говорило о том, что Он далеко).
СУББОТА
Если светит солнце, все собираются в саду на даршан. Сегодня Бабаджи долго пробыл там. Он съел немного фруктов и орехов, выпил чуть-чуть воды и попробовал поданную в маленьких чашах пищу, проверяя, хорошо ли она приправлена. Когда Он встал, чтобы идти, я отодвинула мои стул с дороги. Однако Баба не сразу удалился, а еще немного посидел. Потом Он ушел и лег в тени дерева. Многие индийские гости проходили мимо него. Одна женщина совершила пуджу, при этом произошел короткий разговор. Бабаджи попросил принести бумажные тарелки, на которые положили поджаренное зерно, по виду напоминающее рис. Баба очистил три лимона, разломил их на дольки, посыпал перцем и солью. Он съел один кусок, а остальные раздал всем присутствующим. Потом принесли еще прасад; на этот раз ― зерна с перцовой приправой и застывшей патокой.
Позже, когда Баба уходил. Он сказал мне: "Пойдем", и мы рука об руку побежали вниз по лестнице. Мое тело, которому больше шестидесяти, не могло бы само по себе справиться с такой скоростью. В действительности, я ощущала себя двадцатилетней. Мы взобрались на каменную стену, у подножия которой была посажена горчица. Баба сорвал росток, надкусил и отдал мне остальное. На вкус она как редиска. Потом мы взобрались на полутораметровую стену и пошли к храмам и затем дальше ― к коровам и лошадям. Бабаджи обращал внимание на все вокруг: посадки, сады, и наблюдал за тем, чтобы Его указания были в точности исполнены. На обратном пути Баба остановился, чтобы поговорить с непальской семьей, которая жила на берегу реки. Стены их хижин частично сделаны из камней с речного дна, и также ― из высушенных трав и тканных циновок. Крыша также сделана из циновки. Кроватью служат коврик или одежда, и вся дневная жизнь проходит на полу. Мы подошли к тому месту, где несколько дней назад были сожжены два тела. У меня было сильное ощущение, что Баба помог этим душам. Мы прошли по долине к чайным домикам; там Баба купил конфеты и орехи и раздал их как прасад. (Куда бы Баба не направлялся, вокруг Него всегда появлялись и собирались люди.) Он даже купил рабочим сигареты. Когда табачные изделия взвешивались, я подумала о следующем шаге ― плате за них. К счастью, со мной оказался кошелек, который я дала Бабе. Я намеревалась сделать пожертвование, а теперь у меня появился такой шанс. Время приближалось к полудню. Все ждали, чтобы Баба благословил пищу. Только тогда ее можно было есть. Остаток дня мы провели в песнопениях.
