К обеду следующего дня Клэр с ног до головы была окружена вниманием. Сразу после завтрака Мари лично присутствовала при снятии мерок и подборе тканей для её будущего платья. После двухчасовых разговоров о кружеве и шёлке пришёл врач. В отличие от дам он без лишних слов и вздохов принялся задавать Клэр различные вопросы относительно её самочувствия. В беседы он отметил:
– Не хочу на вас клеветать, мадемуазель, но мне думается, что ни о какой потере памяти речи быть не может.
Мари, находившаяся в тот момент в комнате, задумчиво повела бровями, переглянувшись с Клэр.
– Но ваша рассеянная речь и усталый вид могут свидетельствовать о том, что я ошибаюсь. Видите ли, человек – настолько индивидуальный организм, что малейшие изменения в нём могут выражаться по-разному, да-с-с, – заключил пожилой мужчина хриплым голосом.
– Но, если бедняжка не помнит, что с ней произошло, как нам ей помочь, мосье Золоткин? – с чрезмерным волнением спросила Мари врача.
– Время в данной ситуации будет лучшим лекарством для неё, как и покой.
Уже к вечеру Клэр, свободная от настойчивой опеки со стороны окружающих, смогла спокойно пройтись по саду. Пётр весь день назло своей невестке провёл, упражняясь возле конюшни. Мари, в свою очередь, упорно делала вид, что не слышит звона железа, доносившегося от конюшни. Петра злил тот факт, что его демонстрации не приносят Мари особого неудобства. Это легко было понять по усиливавшимся громким и резким звукам.
Изрядно заскучав, Клэр решила одним глазком взглянуть на тренировки Петра. Тайком сбежав от надзора Мари, она проследовала за звонким треском и достаточно близко подошла к его источнику. Спрятавшись за деревянные балки конюшни, Клэр ощутила, как внутри неё пробудилось поистине детское ребячество.
Повсюду витал запах сырой травы и сена. Лошади то и дело фыркали, брыкаясь от резких стуков и пугаясь звенящего металла. Рыжеватая головка Клэр осторожно выглядывала из-за укрытия, внимательно наблюдая за тем, как Пётр замахивается саблей. Сегодня он не был нежным и опрятным, как в первый день их знакомства. Чёрные армейские сапоги, серые штаны с завышенной талией, белоснежная рубаха, вздутая на рукавах, чёрный шелковый платок на шее и бесконечно горящие глаза. Волосы были взъерошены, а по лицу и шее стекали капли пота.
Клэр поняла, что испытывает невероятное восхищение, наблюдая за тем, с каким напором он двигается, каждый раз ударяя клинком о сооружённую мишень. Перед ним стоял деревянный столбец, нещадно изрубленный его рукой. Щепки отлетали от него каждый раз, когда он с силой вынимал саблю.
