— Пшел прочь, — прошептал Серрас, и животное повиновалось, бросившись рысцой доганять хозяев, что довольно громко болтали между собой и ничего не слышали. Его поведение немного озадачило Галатею, но когда Серрас повернулся к ней лицом, и она смогла видеть его красные глаза, так ярко светившиеся в темноте, то догадалась, что произошло. Волк быстро взял в толк, кто здесь главный и кого стоит опасаться.
Еще какое-то время Флймфанг пристально смотрел на Галатею этими своими нечеловеческими глазами, однако принцесса тоже не осталась в долгу. В темноте ее желтые зрачки казались настоящими лунами — холодными и в то же время манящими
В этот момент они оба позволили себе восхититься друг другом, наивно полагая, что темнота это скроет. Как невозможно обуздать природу, так невозможно укротить стихию внутри себя. Особенно когда эта стихия — воплощение страсти.
Галатея первая притянула к себе мужчину и поцеловала так, будто допивая последний глоток воды посреди пустыни. Совсем не робко, как это бывает при первых поцелуях, а очень даже откровенно.
Пораженный этой откровенностью, Серрас и сам почувствовал мелкую дрожь по всему телу — результат длительного терпения и сдерживания собственных чувств. В абсолютной темноте они позволили себе быть собой, получать и отдавать взамен, отринуть сомнения и принципы, быть здесь и сейчас. Кого волнует, что там будет потом? Главное, что сейчас они вместе, все еще живы и желают друг друга.
Галатея и не заметила, как ее ноги оторвались от земли и теперь обхватывали его талию, прижимая к себе. Серрас навалился на нее всем весом, прижав к стене, и жадно водил губами по шее принцессы, потом снова возвращался к ее губам, и обратно к шее. Казалось, его глаза теперь горели еще ярче. Рубашка, которую еще буквально пару минут назад так усердно застегивала Галатея, теперь была распахнута — пуговицы разлетелись в разные стороны. С бюстгальтером оказалось сложнее, но и он не смог стать помехой. Когда язык Серраса скользнул по набухшему соску, девушке с большим трудом удалось подавить стон.
Конечно, это был не первый раз, когда они сливались в одно, но тогда все было иначе. Даже для Серраса первый раз никак не мог сравниться с тем, что происходило сейчас. Ведь тогда он брал желаемое силой, а теперь Галатея сама отдавала ему себя. Вновь оказавшись внутри нее, такой влажной и нежной, он мог бы поклясться, что еще никогда не испытывал ничего подобного.
— Я люблю тебя, — простонал он, — Люблю…
