Тишина камней | страница 7
— Серьезно? — было непонятно, разочаровался ли младший. Он замолк и отвернулся.
Забирая последнюю партию немых для «купания», Кабиан посетовал:
— Я думал ты останешься с отцом: продолжать кузнечное дело.
— Нет уж, — зло огрызнулся Коган, — сам с ним сиди.
Кузнец подошел к сыновьям. Аман хотел вырастить достойную смену. Он любил детей, но в силу характера не мог позволить излишней ласке навредить формированию мужской твердости и профессиональных навыков в ранимых сейчас, родных душах. Да что там ласку, он не позволял руке погладить головы подрастающих ребятишек, хотя та и тянулась, не хвалил, хотя слова так и напрашивались в моменты их стараний. И жене не разрешал. Конечно же, Халла умудрялась втайне от него одаривать детей материнской любовью и нежностью. Аман же был уверен, что только строгость способна воспитать настоящего кузнеца.
— Вы поменялись?
Кабиан взглянул на брата — тот насупленно молчал.
Старший кивнул.
— Сколько синих?
— Пять.
— После заката отнеси три филигранщику — он обещал сделать вам по амулету на удачу. Пошевеливайся, Коган! Раз встал на первый этап, будь готов устроить встряску гвиртам.
Младший забрал вязанку немых у брата и потащил ее к наковальне возле горна.
Если повезет, три гвирта обнаружат себя за целый льяд Глупости: от новолуния или тша-Льяд, как называют его староверы цнои, до того, как горб луны полностью растает. В Охоту-то их приносят по две-три штуки в день, и тогда мозоли на руках стираются в кровь, потому что меха не перестают дышать сутки напролет.
Гвирты проявляли свой цвет при сильном ударе: скорлупа отслаивалась, на короткое мгновение карг отсвечивал молочно-зеленым и затухал. Камни легко плавились, а вот оружие и доспехи, выкованные из зеленых на совесть, по зубам были разве что мелину, и то не каждому, если защиту ковал сам Аман Кулун из Фет.
Но детей не переполняла гордость за отца и его труд, почитаемый в народе и высоко ценящийся охотниками, они мечтали каждый о своем. И именно строгость в воспитании закаляла мечты, придавая им форму осязаемой и ясной дороги, а не мыльного пузыря, подобно пустым и с легкостью лопающимся грезам других детей. Желая воспитать порядочную смену, Аман, сам того не ведая, отдалял братьев от кузнечного дела и друг от друга.
Кабиан едва заметил испуганный взгляд Когана, как тот съежился, отвернувшись, и замер, шевеля лишь рукой, зажатой в кармане испачканных сажей штанин.
— Давай помогу, — предложил старший.