— Имя? Фамилия? Звание?
— Каору Нагиса, старший сержант, штурман, топографическое звено «А».
Икари поднял глаза одновременно с допрашиваемым. Беловолосый парень смотрел теперь прямо в камеру. Даже потрясающе низкое качество съемки позволяло увидеть, что его радужка была алой.
— Год рождения?
— 1937-й.
— Причина…
— Год смерти — 1954-й.
Командующий невольно улыбнулся, пряча улыбку в ладонях, сложенных у рта: он очень любил этот момент и представлял себе, как его восприняли собравшиеся. Что-то в лице странного парня сразу убеждало, что это не шутка и не бред. Наверное, свое брал и тон бывшего старшего сержанта.
«Так, должно быть, и правда говорят о своей смерти».
* * *
У самой машины Фуюцки обернулся к нему, придерживая фуражку:
— Ты сходу дал им понять, что толкование пяти из шести скрижалей правильно…
— Да, сенсей.
— Икари, ты уверен, что это было нужно?
— Да.
Восточный ветер трепал мглу, наступавшую из глубин Атомных земель, скатывал ее в клубки и гнал назад. Тяжелые штормовые облака наковальнями висли над океаном, утюжили недовольные воды, вздымали волны, а кнуты молний щедро полосовали непокорную Атлантику.
— К дьяволу политику, — вдруг сказал адмирал. — Икари, ты понимаешь, что хочешь сделать своего сына… Богом?
Командующий снял очки, по которым расплылись первые большие капли.
— Сенсей… За двадцать два года я подарил ему две вещи…
Шторм хлестнул зарядом ледяного дождя, уверенно метя в двоих у машины. Опустилось окно, и из автомобиля высунулся было Кадзи, но завидев выражение лица командующего, быстро скрылся.
— Всего две вещи. Жизнь и меч.
Фуюцки покачал головой:
— Это не подарки, это два бремени. И теперь хочешь взвалить на него несоизмеримо большее третье… Ты жестокий человек, мой ученик.
Икари огладил вымокшую бороду и открыл дверцу:
— Сенсей, ответственность и долг — это дар. Дар достойному.
Машину поглотила тьма холодного ливня, словно кто-то задернул иссиня-сизые занавеси.
— Я ничего не понимаю, господа пилоты. Ваш Микадо не любит вас?
Синдзи прикрыл глаза, останавливаясь на середине строки. Впрочем, блеклый и трудный средневековый роман он и так перестал осмысленно воспринимать еще пару страниц назад. Вместо этого он вынуждено внимал обильной болтовне новой соседки — фройляйн Аски Сорью Цеппелин. Икари страдальчески поднял взгляд на сидящую рядом Рей. Аянами чистила пистолет, и, судя по тщательным и аккуратным движениям пальцев, назойливые разговорчики ей не мешали.
— Синдзи, я с кем говорю? — возмутилась Аска.
