Пулей вылетев во двор, женщина принялась яростно молотить топором по чуркам. Она и не знала, что со злости можно столько дров нарубить! Махала своим опасным оружием направо и налево, пока сильные руки Ефима не обезоружили её.
Пусть топор отобрали, но злость-то ещё осталась. Сима, молча прикусив губу, начала наводить порядок во дворе. Даже в конюшне хотела почистить, но следящие за её странным поведением мужики, сами принялись за эту грязную работу. Буквально через час вся территория, прилегающая к замку, буквально блестела — ни соринки, ни соломинки.
«Хоть в белых носочках ходи!» — удовлетворённо подумала женщина, заправляя за ухо выбившуюся из «шишки» прядь волос, уже зная, как отомстит Кощею. Но пока ее планам было не суждено сбыться.
Покои Кощея.
— Несносная женщина! — расхаживая по комнате, гневно воскликнул Кощей. — Пришла, наорала, еще и топором чуть не зарубила… И как меня угораздило только связаться с этими бабами?! Нет, — остановился он у огромного зеркала в потемневшей резной раме, глядя на себя в отражение, — то, как готовит кухарка, меня полностью устраивает, но эта Серафима…
Кощей сжал руки в кулак, воспроизводя в голове образ Симы.
— Наглая, вспыльчивая, совершенно невоспитанная!
По зеркалу прошла легкая рябь, и отражение в нем издевательски усмехнулось.
— Вот что ты на меня так смотришь? — Нахмурился мужчина.
Отражение, пожав плечами, спокойно отозвалось:
— Ну а что ты хочешь, сам ведь привел ее в свой замок.
— О чем теперь и жалею. — буркнул Кощей, скрещивая руки на груди.
Зеркало, в котором отражался хозяин замка, снова усмехнулось.
— Себе-то хоть не ври. С ее приходом, можно сказать, что ты, прям, ожил. На тебя даже молодильное яблоко с первого раза подействовало — раньше меньше трех не ел, так как эффекта не было, а теперь смотри как расцвел, и все благодаря хорошему питанию и постоянному раздражителю в виде этой женщины. Согласись, ее прихода в свои покои ждешь с огромным нетерпением, а вот когда вместо нее приходит Настенька, то твое хорошее настроение тут же улетучивается.
Кощей еще сильнее нахмурился, но промолчал, явно о чем-то задумавшись. Отражение терпеливо ждало.
— Но согласись и ты — до ее появления, моему спокойствию мешали, разве что, летучие мыши, а тут каждый день небольшой военный переворот. А ее мания по выпрашиванию денег?! Это же, вообще, уму не постижимо! Больше полувека живу на белом свете, а более настырной особы не встречал — дай, говорит, денег, и все тут! И ведь уперлась, словно бык в новые ворота…
