— Опять ты? — от резкого мужского голоса, Серафима вздрогнула и застыла как истукан. — Чего надо? Снова денег?
— Угу… И подарочек вот тебе принесла. — произнесла Сима, медленно приближаясь к Кощею.
— Подарочек? — оживился он, поднимаясь навстречу женщине.
— Вот! — выпалила Серафима, выставив перед собой острый топор, направленный в сторону тут же отшатнувшегося мужчины. — Будем делать из тебя мужика!
Челюсть Кощея, буквально отвисла, а глаза стали походить на два блюдца.
— Да ты, видно, смерти ищешь, дурная! — чуть дрогнувшим голосом возмутился оскорблённый хозяин.
— Почему же смерти? — скромно хлопая ресничками, тихо поинтересовалась она. — Просто мне очень нравится, когда у мужчины фигура есть, а не скелет обтянутый кожей. А для этого нужно физически трудиться.
— А чем, позволь узнать, тебе не нравится моя фигура? — недовольно прищурив глаза, взревел Кощей.
— Так её попросту нет! Ты же днями напролёт сидишь в своей комнате. Вот посмотри, — она резво подскочила к Кощею и потрогала его предполагаемый бицепс, — мышц нет — они атрофировались, а это очень плохо… Ну, ничего, я за тебя возьмусь, накачаем тебе такие кубики — все обзавидуются!
Разгорячённая своей тирадой, женщина не заметила ни гнева Кощея, ни тёмной дымки на кончиках его пальцев, лишь ощутила жгучую боль в нижней левой конечности. Топор упал на пол, воткнувшись острым углом в деревянные доски, а женщина запрыгала на одной ноге, так как от второй поднималась тонкая струйка дыма.
— Ах ты, гад неблагодарный! Я же помочь хочу, а ты… — голос Симки дрогнул. — Ну и кисни здесь, охраняй свои сокровища! Вот соберёмся с Любашей и уйдём…, а ты… сиди на своей яблочной диете. — Обиженная женщина рывком выдернула топор и, прихрамывая, пошла к выходу.
— Никуда вы не уйдёте! — уверенно гаркнул грозный хозяин. — Я никого не отпускаю! Вы обе — моя собственность!
— А у тебя губа шифером не покрылась? — не стушевалась перед ним Серафима, кинув через плечо недовольный взгляд.
Мужчина же осторожно коснулся губы, недоумевая, — чем это она должна была покрыться.
— Нет. Губа как губа. — уже более спокойно сказал хозяин. — Ступай, да смотри, не вздумай сбежать. Так и знай, найду, превращу в зверушку мелкую или Горынычу скормлю! У того желудок дублёный — никакая язва не страшна! Ха-ха-ха! — Замок сотрясся от злобного раскатистого смеха.
Обиженная и до чёртиков, злая Серафима бросилась вниз по лестнице. Она ничего не замечала вокруг, ни Любашу с молоденькими помощницами, ни того яркого дневного света, что с их помощью был впущен в это унылое и тёмное помещение. Она вся превратилась в клубок нервов, оглушённая этим страшным нечеловеческим хохотом.
