— Так ты Василия Николаевича сын… Подрос! А что я тебя долго не видел?
— В Озерном жил, седьмой класс кончал.
— Насчет школы у нас плохо, совсем никудышно, — сознался начальник. — Пора бы и свою семилетку иметь. Садись, Васильевич… Знавал я твоего отца, бракером работал. Как, знаешь, лес тычковал! Бывало, на глаз кубатуру скажет. Глянет на бревно, и замерять не надо. И человек-то был какой… Все жалели, что Василий Николаевич так рано умер.
— Тут рисунки…
Романов развернул свиток из склеенных тетрадных листов. С быстрым удивлением спросил:
— Неуж сам рисовал?
— Сам.
— Здорово-о… Слушай, а возьму я тебя на работу. Возьму и глазом не моргну! Ты как так руку набил?
— А самоуком
— Самоуком! — фыркнул Тихон и порадовался тому, что в конторе как раз требовался статистик.
Статистикой участка Петя занимался далеко не каждый день. Чаще цифирь начальник сам считал. А Пете поручал более важное.
В Боровом, как и на большинстве сплавучастков Чулыма, не было радио, кино привозили редким случаем, газет шло мало, а библиотека совсем крохотная — Костя Кимяев, к примеру, за год все книжки перечитал… Вот и тянулись люди к тому, что писал да рисовал Петя. Лозунги, плакаты, стенная газета… Газету с постоянной рубрикой «Веселый багор» приходили читать не только рабочие, но и их домашние.
В последнее время юный художник часто копировал карикатуры Кукрыниксов из «Правды». Регулярно на дощатых щитах появлялись Гитлер и его подручные… И похохатывали над ними сплавщики. А то и матюгали — это уж по настроению, кто как.
Позавчера Романов дал Пете новое задание.
— Ну, мил человек, откладывай бумаженции в сторону и берись за кисть — тоже оружие! Замысел? А вот какой замысел… — Начальник ходил по кабинету и поглядывал на мальчишку. — Юльские приедут, да и своих надо опять взбодрить… Такое ты нарисуй, чтоб за душу хватало! Да, брат, именно красноармейца, фронтовика. И чтобы призывал! Прямо из боя, из пекла… Сможешь?
Лицо у Пети круглое, девичье. В серых глазах, под мягким наплывом верхних век, серьезная задумчивость.
— Скомпоновать требуется, Тихон Иванович…
— Во, во! Это самое… Скомпонуй! И поскорей, очень прошу.
…В окно деревянного сарайчика, что стоял у конторки участка, густо лилось ласковое утреннее солнце, в проеме открытой двери виднелся Чулым, запань, набитая желтизной соснового леса, и теплые белые облака, что недвижно висели над таежным поселком.
Петя сидел на чурбаке, поглядывал на Чулым, на дразнящую чистоту большого дощатого щита и сердился: никак у него не получалось с тем фронтовым бойцом.
