Она держит голову высоко, как статуя в небе
Ее руки грешны, ее ноги длинны
Когда она движется, мозг мой вопит эту песню
Хелло, я люблю тебя. Скажи мне, как тебя звать?
Хелло, я люблю тебя. Позволь с тобой поиграть
Тротуар ползет на брюхе у ее ног
Как пес, что клянчит что-то сладенькое
Ты надеешься снять ее, ты, дурачок?
Ты надеешься взять этот камешек смуглый?
Хелло, хелло, хелло
— Ты не подкинешь меня на хату к Розанне в Беверли-Хиллз? Мне срочно надо свалить отсюда на пару дней, — попросил меня Джим, делая большие глаза.
— А кто такая Розанна? — спросил я, когда мы шли к машине.
— Так, барышня. Студентка из UCLA.
— Ага-а! — поддразнил я.
Я свернул налево на Оушен Авеню, чтобы не попасться на глаза Рею с Дороти.
— Это за Шарлевиллем, в одной из тех испанских двухэтажек.
— Ага.
Джим позвонил в колокольчик над дверью.
— А, это ты, заходи, — симпатичная длинноволосая блондинка выглядела удивленной. Ясное дело, Джим не предупредил.
— Это Джон.
— Хай.
— Хай.
Джим пошел прямо к кухонному столу, вытащил пакет с травой и принялся крутить джойнты. Он вел себя так, словно живет здесь.
Розанна отреагировала с заметным сарказмом: «Можешь не стесняться, Джим!» Может, Джим нашел себе пару? Ей, похоже, нравились словесные перепалки.
— Я скоро вернусь, — сказал я. Нараставшее напряжение вызвало у меня приступ клаустрофобии.
Я прокатился вдоль магазинчиков и тормознул возле винного. Интересно, Джим останется у нее ночевать? Я прикупил яблочного сока и решил заскочить к ним еще раз, перед тем как ехать домой.
Я постучал в дверь, и она приоткрылась сама, ее никто не запирал. Я шагнул внутрь и увидел Джима, стоявшего посреди гостиной с большим ножом, приставленным к животу Розанны. Он резко завернул ей руку за спину. Пара пуговок с треском отскочили от ее блузки.
У меня застучало в висках.
— Что тут у нас происходит? — воскликнул я, пытаясь разрядить обстановку. — Довольно оригинальный способ соблазнить кого-то, Джим!
Джим с удивлением взглянул на меня и отпустил Розанну.
— Так, развлекаемся.
Выражение страха и ярости на лице Розанны сменилось облегчением. Джим положил нож на стол.
Я — в группе с психопатом. Я В ГРУППЕ С ПСИХОПАТОМ!
Я в комнате с психопатом.
— Ну, я, пожалуй, поеду… Тебя подкинуть?
— Не-а.
Я спешно ретировался. Я беспокоился о Розанне, но о себе я беспокоился больше. В комнате определенно пахло сексом, но и насилием — тоже. Все-таки, больше сексом, успокаивал я себя, оправдывая свое бегство. Я был в шоке всю дорогу, пока ехал домой к родителям. Как меня угораздило попасть в группу, один из участников которой — явный псих? Мне хотелось с кем-то поделиться, с родителями, с кем угодно… но я понимал, что не могу этого сделать. The Doors были моим единственным билетом, по которому я мог уехать — от родителей, от постылой офисной карьеры — в мир, который я так любил, и не существовало причины, по которой я мог бы от него отказаться. Я не мог даже в мыслях представить себе, что ухожу из группы. Поэтому я предпочел поскорее забыть об инциденте с ножом. Но проблемы всегда возвращаются, тем или иным путем, если их не решать. Воспоминание о случившемся засело во мне и зудело, как чесотка.
