Среди музыкантов на этих сейшенах был один саксофонист, его звали Бад. Он был прикован к инвалидному креслу. Все его тело было перекручено, но он мог играть, как сам Колтрейн. Он был полон интересных историй, одной из которых была телега о том, как он выступал в «Gaslight Club» в Венис Бич, где Ален Гинзберг и другие поэты-битники читали свои стихи.
Однажды в заведение нагрянули люди из Агентства по борьбе с наркотиками, и все присутствующие в последнюю секунду успели передать Баду свои запасы травы. Он спокойненько спрятал все в своей коляске, уверенный, что ни у кого из агентов не хватит духу его обыскивать.
Он был приятный дружелюбный парень, но я вечно чувствовал себя не в своей тарелке, глядя на него, когда он входил в раж, играя на саксе. Все его тело судорожно корчилось, и наблюдать за ним было тяжело. Он был очень техничный, имел прекрасный звук, но боль и ярость в его соло были невыносимы. Эта боль не давала продохнуть ни секунды, от нее не было избавления.
Однажды он сообщил мне, что у него есть друг, который мог бы доставить его в наш дом — вместе с кислотой. Его глаза на мгновение вспыхнули.
— Ты увидишь небо в алмазах, чувак, — сказал он возбужденно.
Наркотики не были в моем репертуаре. Я был заинтригован, но испытывал смешанные чувства. Лизергиновая кислота в моем представлении была чем-то таким, на чем я мог скорее обжечься, чем протащиться.
— Ну, давай попробуем… — ответил я сдержанно. Внутри я весь дрожал. Я пока еще даже травы не курил. Посмотри на этого чувака, подумал я, ему не дано просто встать и прогуляться, вот он и совершает путешествия в своей голове с помощью галлюциногенов. Чем больше он расписывал свои трипы, тем любопытнее мне становилось.
Пару дней спустя Бад появился в нашем доме. Его занес на руках по лестнице мускулистый чернокожий человек, с характерным «кислотным свечением» на физиономии.
Наконец разместившись, мы расселись вокруг кофейного, в пятнах от еды столика. Грант и я принялись гордо демонстрировать нашу джазовую коллекцию.
Потом Бад извлек кулек для сэндвичей, в котором содержалось нечто, похожее на зубной порошок.
— Раздели пополам, — сказал Бад. Эд, черная пантера в облике человека, сделал успокаивающий жест.
— Начните с маленькой дозы, чтобы крышу не снесло.
Эд ободряюще кивнул. От него исходили волны неподдельной любви. Я нуждался в ободрении.
После того, как они удалились, мы открыли пакет. Кислота имела вид порошка. Мы разделили ее на две горки — я взял себе ту, что была чуть поменьше — облизали пальцы, окунули их в порошок и засунули в рот. Прошло пять минут и ничего космического не случилось. Мы немедленно решили доесть все, что осталось. Нервно хихикая, мы слизали со столика последние крошки.
