Иду на улицу. Открываю (нахожу) дверь в гладкости стен, выхожу на гравийную дорожку, иду средь зелени в тени дерев. Полнейшая идиллия. Аккуратные одно- и двухэтажные домики в тени лужаек и садов и на значительном расстоянии друг от друга. Всюду логичные дорожки, центральная улица снабжена сбоку еще и движущейся лентой белесого колера. Стругацкие в материализации пасторали.
В тени великолепного платана усматриваю нечто, похожее на общепит. Из «Полдня». Сажусь за столик. Полукресло не подстраивается под мой зад. На столе нет кнопок. И ни одного андроида. Тем ни менее на столе появляется тот завтрак, который смутно мелькал в моем желании: тосты с клубникой и сливочным маслом, несколько ломтиков сыра на тарелочке, два яйца в мешочек с отколупанными аккуратно верхушками, и пол-литровая кружка кофе. Отпиваю кофе — без сахара, как люблю. Вот такая общепитовская телепортация не из «Полдня».
Поел, погладил брюхо, которое осталось в прошлой жизни. Полюбовался впалым животом без шрамов. Пошел прокатиться на эскалаторе; движущие дороги — наше все!
Долго пасторалить не пришлось. Какой-то огненный шар вспыхнул перед лицом, потом — ещё.
Сошел с ленты, огляделся. Впереди и сбоку надвигались в мою сторону люди, некоторые кидали камни. Камни, не долетая до меня, вспыхивали, исчезали. Люди надвинулись ближе и стали падать, корчась и стеная!
Часть этой толпы пыталась разбить ближайший дом. И тоже безуспешно. Они просто не могли подойти к дому, преодолеть невидимый барьер, проходящий между улицей и газоном.
Кто-то из толпы остановился метрах в пяти от меня и начал махать руками, призывая его выслушать.
— Что? — спросил я. — Что вы все хотите?
— Новенький. Выслушай нас новенький! Мы — люди!
— А те, в зеленом, те не люди, что ли?
— Они Высшие, как и ты. Только они нас не слушают!
— Ничего не понимаю, развел я руками, — объясни.
— Ты новенький, ты еще не объясненный, да?
— Я недавно тут. И я, наверное, умер… Я ничего не понимаю и мне никто ничего не говорит понятного. Ты иди, садись тут рядом, поговорим.
— Я не могу к тебе подойти близко. Какое-то непонятное излучение от всех Высших исходит, оно ломает нашу нервную систему, рвет нейронные связи на клеточном уровне. Высшие с нами не общаются, им неинтересно. А вот те, кто недавно стал Высшим — с теми хоть поговорить можно. Помоги нам!
— Кто бы мне помог! Вы хоть что-то знаете об этих… в смысле — о таких, как я?
— Мало. Лет двадцать назад начали некоторые люди становится неприкасаемыми, ну к ним больно было походить близко, и какими-то неконтактными, что ли… Они становились совсем задумчивыми, безразличными, а потом превращались в белый свет, вот в совершенно белый — ослепительный. И исчезали, понимаешь.
