Мы ехали по совершенно не знакомой мне местности. Один особняк сменялся другим, и я чувствовала, что мы приближаемся к нужному дому.
Перед каретой открылись железные ворота. И лошади, измождённые, выбившиеся из сил, остановились у незаметной двери. Вход для слуг, догадалась я. А что хотела то? Думала, что меня с помпой и салютами проводят по главному входу и представят каждому обитателю этого дома?
Хорошо хоть дождь прекратился. На улице стояла прохладная тишина, которая бывает только после сильной грозы.
Дверь чуть слышно скрипнула. На улицу вышла служанка. Даред тихонько выбирался из кареты. Я давно стояла на земле ожидая его дальнейших распоряжений.
— Это Хлоя, — представил он вышедшую слугу, — она проводит тебя в твои покои. А что насчёт, ну, когда… — Даред запнулся и покосился на девушку.
— Мы встретимся с вами с утра и всё обсудим. — Помогла ему я в неловкой паузе.
— Вот и хорошо. — Он хлопнул в ладоши и раскачиваясь вошёл в дом.
Мы последовали за ним следом. Входная дверь вела на кухню. В желудке предательски заурчало. За день я толком ничего не смогла поесть. А здесь распространялись такие соблазнительные ароматы. Слюна начала выделяться сама собой.
Я вновь лежала в постели без сна. Голодная. На мягкой воздушной перине. Укутавшись тёплым одеялом. Голодная. За окном спокойствие и тишина, а в желудке беспокойная пустота. Несколько минут я таращилась в потолок в попытке заснуть. Я уже перечислила все ингредиенты сонной микстуры, раньше это сильно помогало мне заснуть. Раньше, но не сейчас.
Сама не поняла, как мои ноги коснулись мягкого ворсистого ковра. На кухне так соблазнительно пахло, и сейчас я такая проголодавшаяся. Думаю, хозяин дома будут не против если я воспользуюсь их кухней.
Я бесшумно кралась по пустым коридорам. Почему я трушу? Будто вор не желавший попасться владельцам особняка. Свечи на канделябре трепетали от любого дуновения ветра. Осталось пройти коридор, повернуть направо, пройти ещё немного, спуститься по лестнице и пересечь холл, оказавшись у двери в кухню. В голове скороговоркой проносился весь маршрут.
Я невольно остановилась, когда свеча выхватила портрет на стене. На нём изображался Даред возле красивой, одетой в пышное малахитовое платье женщины. Перед ними в кресле, облокотившись на резную спинку, сидела девушка.
Художник в точности описал портрет избалованного дитя. Она надменно улыбалась, уголку её красных губ издевательски кривились. Она глумилась над художником, старавшимся передать её облик.
