На другой день после нашего разговора, было получено известие, что царь отрекся от престола за себя и за своего сына и предложил своему брату Михаилу стать русским царем. В скором времени было образовано Временное Правительство, в которое вошли, главным образом, кадеты, октябристы и А. Ф. Керенский от социалистов-революционеров. Как известно, еще раньше образования этого правительства создался другой орган, «Совет рабочих и солдатских депутатов». Его появление обусловливалось тем, что импульс революционному движению был дан рабочими и солдатами, которые, конечно, хотели получить больше прав и привилегий для себя. Лидеры социалистических партий, как показывает история революции, хотя и не были организаторами февральского восстания, но после его успешного завершения, стали во главе Исполнительного Комитета Совета. В сущности, образовалось новое правительство Российской Республики, — более авторитетное, чем Временное Правительство во главе с кн. Львовым, Милюковым, Гучковым и др. Российское Государство вступило в эпоху двоевластия, — от которого, конечно, нельзя было ожидать никакого добра, ни для успешного окончания войны, ни для успокоения страны и введения жизни в нормальное русло.
Я, с самого начала революции, несмотря на уверение моих молодых помощников, что все образуется и что порядок в армии и в стране скоро водворится, ни на одну минуту не сомневался, что России придется пережить ужасное лихолетье, и что будут принесены громадные жертвы, — гораздо большие, чем это имело место на войне. Первое, что подтвердило мои опасения, это было приказ № 1, изданный Советом Рабочих и Солдатских Депутатов (автором его был штатский человек, присяжный поверенный Н. Д. Соколов), который отменял отдание чести между чинами армии и предлагал образовать выборные комитеты.
Этот приказ сразу нарушил всякую дисциплину в армии. Я вспоминаю, как 4гго марта, в первый раз после восстания, я пошел пешком в Химический Комитет и по дороге, у Таврического сада, встретил солдата Преображенского полка с каким-то штатским; солдат не только не отдал чести, а самым наглым образом стал издеваться надо мною и говорить своему спутнику непристойные слова. Я не стану спорить, что успехи революционного восстания могут вызвать сильное головокружение с потерей понятия о всяком приличии; но попробуйте поставить себя на место военного человека, прослужившего более 30 лет на военной службе, глубоко убежденного, что без строгой дисциплины не может существовать никакое войско, и тогда вы поймете, какое томящее чувство охватило мое существо. Это чувство родилось не от глупых оскорблений солдата, а от сознания, что наша интеллигенция не с’у
