— Мира… — ошарашено выдохнул. — Не может быть…
Десять лет назад она была невзрачной девчонкой, женские формы даже еще не нарисовались. Единственное, что притягивало в ней так это глаза. Огромные темно-карие, как у испуганной лани. Мира часто с семьей бывала у них в доме. Как маленький хвостик бегала за Греем, а он старался ее не замечать. Сколько ей было, когда родители погибли при трагической случайности (лошади испугались змеи и понесли, уронив карету с обрыва)? Одиннадцать! Ее и брата доставили к ним, отец тогда был сильно обеспокоен болезнью жены и велел решить Грею кто станет их опекунами. Мира влетела в его покои и призналась в своей любви к нему, просила, чтобы он взял ее в жены, когда она станет чуть постарше. А он лишь посмеялся и грубо выставил вон заплаканную, раздавленную горем. Позже прибыли Корнуэлы. Елизавета Корнуэл являлась двоюродной сестрой их покойной матери и Грею показалось самым разумным разрешить им взять сирот к себе под опеку, тем более их единственная дочь ровесница Миры. Ему даже в кошмарном сне не могло привидится, что произойдет дальше! Неужели Томас Корнуэл оказался животным и позволил себе истязать Миру, причем самым жестоким способом! И Чарли… Это не Мира, а он повинен в смерти пятилетнего мальчонки? Сколько лжи навешали ему опекуны! И ради чего? Богатого наследства? Ведь Мира и Чарли были из очень обеспеченной графской семьи.
Грей сильно потер свое лицо ладонями, пытаясь очнуться от жестокой реальности. Если бы он только знал! Получается от части он действительно виноват во всех ее кошмарах! Не случайно же она говорила о его причастности к жутким шрама на теле. Чайник закипел, выбрасывая столбик горячего пара в воздух. Мужчина на негнущихся ногах медленно встал и заварил отвар. Как ему теперь смотреть ей в глаза? Что сделать чтоб девушка его смогла простить? Как доказать ей вспыхнувшую за два дня любовь?
— Грей… — резко развернулся от ее тихого голоса в надежде, что ей стало легче, но нет сознание так и не вернулось. — Грей… — повторила, словно молитву в беспамятстве.
— Я здесь, — притянул девушку к себе, нежно укачивая в объятиях. — Я не отпущу тебя больше никогда, — зарылся лицом в густые волосы. — Прости! Прости меня за все! — шептал на ухо, надеясь быть услышанным. Девушка перестала метаться, затихнув. Может его голос подействовал на нее успокаивающе? Грей аккуратно положил ее обратно на подушки и взяв отвар постарался влить в плотно сомкнутые губы.
