– Ах, это… – Вика снова опустила голову. – То сочинение о слове писала не я. То есть мысли мои, а записал их другой человек, потому что я… не могу.
– Ты не можешь писать? Но кто тебе помогал? – я чувствовал, что девочка переживает что-то вроде унижения. Она стыдится самой себя, и я должен помочь, но не отвергнет ли она мою помощь?
– Скворцов.
– Что?
– Наверное, он и есть тот ученик, которого вы ищете. Не удивляйтесь. То, что он Тормозок, – это неправда…
Виктория почти вбежала в маршрутку, оставив меня на остановке наедине со своими мыслями.
***
Я молча разглядывал красивое лицо Вероники, которая пила латте и, казалось, не замечала моего проницательного взгляда. Вика сказала как-то, что ее тетя всего на два месяца младше меня, и теперь я почти мог в это поверить.
Слишком глубокие глаза, которые могут быть только у человека, знающего не понаслышке о том, что такое страдание и душевная боль. И между тем она улыбалась, чтобы скрыть тайну и хотя бы на время отключить память.
– У нее дислексия, – подтвердила Вероника, а для меня это прозвучало почти как смертный приговор.
– Это такая особенность, из-за которой дети испытывают трудности в чтении и письме. Если она пишет, то все буквы переставляет вверх дном, – объяснила Вероника, глядя на мое ошеломленное лицо.
– Почему… – я охрип и не смог закончить фразу.
– Почему никто не помог ей? Родители считают это постыдным, чтобы дочь занималась с психотерапевтом. Я стараюсь читать для нее каждый день, но большего сделать не могу. Проблема в том, что Вика боится.
– Неужели боится стать… – я сделал паузу, пытаясь подобрать подходящее слово. – Обычной?
– Да, именно, обычной, – покачала головой Вероника. – Дислексия – это ее защитный панцирь, понимаете?
– Что я могу сделать?
– Евгений… Леонидович, – Вероника с грохотом поставила чашку на блюдце. – Вы не должны стараться быть богом.
– И все же я хочу попытаться. Не стать богом, а поддержать.
– Я тоже стараюсь, но… – девушка вздохнула, обхватив пустую чашку обеими руками. – Важно, чтобы она поверила в себя. А пока она всеми силами пытается быть похожей на меня, потому что не хочет становиться самой собой. Но сейчас даже я для нее отошла на второй план, – Вероника рассмеялась, но ее смех прозвучал слишком печально.
– Что произошло? – спросил я, ощущая, как внутренние бесы щекочут мои нервы. Бежать из школы, зарыться в бумаги, снять с себя эту жуткую ответственность. А я ведь действительно сейчас пытаюсь стать богом для своих восьмиклассников.
