Кузьма притулился с краю, развязал сумку. Женщина – пенсионерка протянула ему картонную коробку и слегка подвинулась, чтобы старику было просторнее. Кузьма выложил свой товар на коробку, стал ждать покупателей. И картошка, и морковка были на загляденье. Проходившая мимо женщина сразу их приметила:
-Хороши! Сразу видно, своими руками выращены. На обратном пути зайду, возьму.
-Жди вас, а как же! – сиплым голосом проводила уходящую покупательницу соседка Кузьмы, что подала коробку.– Мой отец тоже обещал вернуться. Ушёл на войну, и до сих пор нету.
-Возьму, возьму, – обернулась уходившая женщина, приветливо улыбаясь. – Только вот творога куплю.
-А на что брать? – вступила в разговор, стоявшая напротив с квашеной капустой низкорослая старушка. Глаза её часто моргали, слезились, словно она плачет. – У людей нет денег. Уже неделю вожу ведро капусты, не могу продать. Денег нет у людей, – повторила она, вытирая платочком глаза.
-Деньги можа и есть, – вставила открытым рязанским говорком третья женщина, укрывая чёрным тулупом мешок с картошкой и садясь на него. – Народ напуган ценами. Посмотрите, вон азербайджанцы три шкуры дерут с людей. Вот и не ходят на рынок.
Кузьма не любил шапочных знакомств, потому с незнакомыми людьми в разговоры не ввязывался. Он стал рассматривать закуток, скучающих на нём продавцов. Плотные ряды торговок – старушек сиротливо и убого смотрелись на фоне высоченных домов. Они казались чужими, ни кому не нужными среди городского гвалта. Другое дело – основной рынок, что рядом за добротным забором из кованых металлических прутьев. Там другая жизнь. Из окон палатки, обклеенной афишами и разными картинами, разносилась по рядам музыка. «Бум – бум, бум – бум». Какой – то евнух визглявым фальцетом жаловался на свою судьбу. Шустрые «Газели», «Москвичи-каблучки», пикапы торопились освободиться от коробок с яблоками, ананасами, бананами. Бравые чернявые мужички в кожаных куртках нараспашку поторапливали грузчиков, изредка меж собой перекидывались на непонятном языке, деловито и с жаром уже на русском давали необходимые советы молоденьким продавщицам. Те похотливым взглядом встречали замечания своих хозяев, нагло улыбались, как те молодухи со страницы газеты. У них было что – то поразительно общее во взгляде, – у тех голых и у этих одетых. Три милиционера, стражи порядка неторопливо ходили по рядам. Как и продавщицы, заискивающе ловили взгляды чернявых мужичков, здоровались с ними за ручку, кланяясь словно с близкими родственниками.
