— Да ладно, — глаза метнулись к Люде.
«И вправду, не здешний вариант красоты, да и имя, несколько другое».
— Прикинь, у неё там есть, эти, как его, — щелкнув, он пытался найти помощи у зала, но сам зал даже вопроса ещё не слышал, поэтому он продолжал гадать и дальше. — ну как его?! Чёрт, забыл, — махнув рукой на бесполезное дело Марк быстро переключился на другое. — Люд, ты лучше тогда расскажи вновь ту твою историю!
— Да ну, вы её уже по десятому кругу слушать будете, — девушка храбрилась как могла.
— Нет, это и вправду хорошая идея, Людочка.
— Людмила, нам не важно в который раз, нам важен лишь вас голос, поэтому пожалуйста, дайте нам насладиться им подольше.
По спине прошли мурашки. Я ощутил лишь эхо его отлизывания. Он меня защищал, но эти их прогибы под неё я не пойму. Почему они вообще стиляться так перед ней?
— Ну ладно, уговорили, — а меня спрашивать не станете?!
Девушка начала свой рассказ, как ей казалось с самого начала. И если говорят «сначала», то будьте добры, начинайте. С большого взрыва она начала. Только как-то очень неумело, приплетала ко всему бога. Неискушенному библией и религией, наукой и естественной логикой, и вообще любой другой литературы, это бы может и зашло. Под пивко, в бреду от передозировки.
Сатанинские хуи по стенах, какой кошмар. Что за пиздец у неё в мире должен твориться, чтобы земля одновременно и круглая как шар, и на трех китах стоит, которые ещё с рептилоидами тусуются. В какой-то момент я перестал понимать, о чем она, сука такая, вообще говорит. Я что, на программу: «Чистейшая чушь, с директором Рэн ТВ попал?»
Что за Санта-Барбара с лором у неё твориться?! Мало того, что она берет разные мифы, приплетает из Скандинавии Тора и Греции Зевса! Она сделала их заднеприводными! Героинесса не останавливала этот бред ни на секунду. Так и поверил, что ей было неохота рассказывать об этом.
Соединить несколько разных мифов о сотворении мира она сумела на пять, в степени минус один.
Я такого бреда давно не видел и уж тем более не слышал. И ведь, перед её гаремом из парней, только попробуй отвести взгляд или зевнуть, тут же по ногам дадут. Так что, под конец, я не знал куда деть глаза. С одной стороны, у неё в рассказе столько понамешено, что хуй кто разберет этот клубок. Но вот с другой, чем ближе к реалиям современности, тем меньше было отсебятины, это чувствовалось в её манере речи. Сначала бодрый, а как только начинался разговор о мировых войнах, так понемногу тот становился более грубым и неприветливым. Оно и ясно, ведь как выяснилось, детство девочки припало на конец третьей мировой. И тут уже язык не поворачивается сказать что-то против.
