Кончилось тем, что мясник не то повел, не то потащил Николашу, взяв под локоть, а свободной рукой подхватил бадью, с горкой наполненную мясными обрезками.
Николаша, как ни был пьян, размерам бадьи изумился. Да у него не с годовалого теленка собака, с лошадь самое малое, не влезет в теленка столько...
Ошибся во всем.
Собака оказалась крупная, и на редкость, но до теленка не дотягивала, не говоря уж о лошади. А еще была она совершенно не похожа на кровожадного монстра из легенды, — меланхоличная, ко всему на свете равнодушная. Чуть повернула голову в их сторону и даже на лапы подняться не соизволила.
— Тэбби, английский мастиф, — пояснил мясник на ходу. — Добрейшей души пес, зря на него наговаривают...
Шагали они не к Тэбби, проводившему их флегматичным взглядом, — к небольшому дому, стоявшему на задах участка. «Домишко, приобретенный от щедрот баронессы», — сообразил Николаша, вспомнив рассказ урядника.
Похоже, возвели некогда домик на старом чухонском фундаменте, — на высоком, в рост человека, из дикого камня сложенном. Но потом тот фундамент присыпали зачем-то земляными откосами, и теперь казалось, что дом стоит на вершине небольшого холма.
«Погреб... Ледник для мяса...» — подумал Николаша и вновь ошибся.
* * *
— Знакомься: Глафира Федосеевна. Могла бы тещей тебе быть. Да не судьба...
Слова мясника скользили мимо сознания Николаши, потрясенного видом «тещи».
Низкий потолок подвала не дозволял существу распрямиться, но было в нем где-то полтора человеческих роста, а то и поболее. Остатки людких черт угадывались с большим трудом. Например, лишь по болтающимся спереди сморщенным мешочкам грудей можно было понять, что когда-то ЭТО считалось женщиной.
Глафира Федосеевна очень заинтересовалась кандидатом в зятья. Рванулась вперед, натянув до предела цепь. Щелкнули челюсти — здоровенные, вытянутые вперед, как у заморского зверя крокодила. Когтистые лапы совсем чуть не дотягивались до стоявших у двери мясника и Николаши, — почти лишенные плоти, они крайне напоминали лапы неимоверных размеров курицы. Нижние конечности существа, наоборот, мясом обросли чрезмерно. И, кажется, сзади болтался хвост, Николаша не мог толком разглядеть его в полумраке, да и не приглядывался... Ему и увиденного хватило.
«Я сплю... Напился водки, уснул в мясниковой каморке и вижу сон...»
— Ладно... Надо делать, зачем пришли. Не то опять завоет. Посторонись-ка...
Совковая лопата зацепила из бадьи первую порцию мяса... При виде начавшейся трапезы Глафиры Федосеевны «зять» выскочил из этой части подвала и скорчился в рвотной судороге.
