Теперь вы в безопасности. Я подавила желание рассмеяться.
Никто из нас не был в безопасности — тем более теперь, когда я воссоединилась с семьей.
Мужчины остались, наблюдая за нашим воссоединением, но никто из них не присоединился к нам. На самом деле, Артем видел, как близко я стояла к Евве, его защитные инстинкты, вероятно, горели.
Я почувствовала, как загорелись мои собственные. Неужели он думал, что мы с Николаем представляем какую-то угрозу для Еввы? Но, с другой стороны, Артем всегда был слишком заботливым. Он был с Роксаной и, скорее всего, чувствовал себя еще хуже, когда дело касалось его дочери.
Константин единственный, кто не остался, чтобы посмотреть на воссоединение. Он вошел в дом вместе со своими людьми, выкрикивая приказы.
Даника с задумчивым лицом смотрела ему вслед.
— В последнее время он сам не свой...
— В последнее время? Думаю, ты имеешь в виду три гребаных года, — пробормотал Роман.
Она пристально посмотрела на него, прежде чем повернуться ко мне. В ее глазах мелькнула надежда.
— Ему не хватало тебя, Елена. Но теперь ты вернулась; наша семья снова вместе. — она улыбнулась Николаю. — И у нас появились новые люди! Разве мы не счастливчики?
Даже Роксана, известная мечтательница и всегда оптимистка, недоверчиво посмотрела на Данику. Но именно Роман фыркнул и сказал:
— Не в этой чертовой жизни, Дани. Елена разрушила эту семью. Потребуется больше, чем несколько поцелуев, чтобы исцелить это.
— Это была не только Елена.
Я удивилась, услышав, как Дмитрий заступился за меня.
Другой человек, разрушивший семью, остался неназванным, но она не нуждалась в представлении. Татьяна, или Титус, или как там она себя, блядь, называла, тяжело нависла над всеми нами, вторгаясь в наши сердца и умы. Иногда я думала, что даже если она умрет, мы никогда не освободимся.
Призрак этой суки, вероятно, будет открывать двери и включать лампы до конца наших смертных жизней.
— Не беспокойтесь о своей семье, — сказала я им всем. — Я буду защищать свое, а вы свое.
Все их взгляды упали на Николая. Он начал корчить Евве рожи, из-за чего она посмотрела на свою мать в поисках какой-нибудь помощи.
Роксана еще раз обняла меня.
— Давай не будем беспокоиться о прошлом. Заходи внутрь, Елена.
Было жутко, насколько дом был таким же и в то же время другим. Все стены были в одинаковых положениях, светильники и картины (даже некоторые из движущихся ящиков) оставались идентичными.
Я чувствовала себя так, словно перенеслась в прошлое и была той двадцатитрехлетней вдовой, на руках которой была кровь ее отца и мужа.
