— Или ты можешь изнасиловать меня и использовать кровь в качестве смазки.
Эйден останавливается, его пальцы замирают на складках.
Он откидывается назад и внимательно наблюдает за мной. Сосредоточенно. Как камень.
На этот раз я встречаюсь с ним взглядом. Я встречаюсь с этими мутными, зловещими глазами, которые иногда кажутся бесконечной пустотой.
Местом, куда ты уходишь и никогда не возвращаешься.
Я хочу, чтобы он увидел выражение моего лица. Понятия не имею, как это выглядит, но надеюсь, что оно наполнено гневом и ненавистью. Я надеюсь, он видит, что сделал это с нами.
Он сломал нас.
Сломал меня.
Он сказал мне, что выбрал меня, но так и не сделал этого.
Не совсем.
Его выбором всегда была кукла Барби с фамилией Куинс.
— Думаешь, я бы так с тобой поступил? — он произносит свой вопрос так, словно сердится.
— Ты делал и хуже. Быть изнасилованной морально и эмоционально хуже, чем быть изнасилованной физически.
Я серьезно. Если он покажет мне свое худшее, я смогу возненавидеть его раз и навсегда. Я перестану мечтать о нем, о его прикосновениях и о его чертовом запахе.
Словно прочитав мои мысли и решив пойти против этого — как обычно — Эйден отпускает меня. Мои руки опускаются, как безжизненные части тела.
Я не двигаюсь с места. Даже когда он отступает еще дальше.
Его лицо остается бесстрастным, но когда он говорит, его голос поражает меня, как гром в зимнюю ночь.
— Хорошо сыграно, Эльза. Чертовски хорошо сыграно.
— Ты закончил?
Он улыбается, но это не насмешка и не торжество. Это вызов в чистом виде.
— Я только начал.
— Ты можешь использовать мое тело сколько угодно, но я никогда не прощу тебя, Эйден.
— Тогда я не прикоснусь к тебе.
Мои глаза расширяются.
Возможно, мои уши повреждены, потому что могу поклясться, что только что услышала, как Эйден сказал, что не тронет меня.
Его самым сильным оружием всегда было физическое запугивание. Черт, за исключением сегодняшнего дня, я всегда превращалась в бессмысленное месиво в его руках.
Я прищуриваюсь.
— Это обещание? Не прикасаться ко мне, я имею в виду.
— Пока ты не простишь меня, я не стану трахать тебя.
— Что означает никогда.
— Поверь мне, милая. Когда ты узнаешь правду, ты будешь умолять об этом.
Ужин с тетей и дядей никогда не казался таким неловким.
Тетя ходит вокруг меня по яичной скорлупе, а дядя, кажется, не знает, что сказать, дабы рассеять напряжение.
— Ты принимаешь свои лекарства? — спрашивает тетя, разрезая креветки и кладя их мне на тарелку. — У тебя скоро приём с доктором Альбертом, так что тебе нужно следить за потреблением калорий и...
