Странная динамика.
Я поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь на звуках музыки, доносящихся из комнаты Нокса напротив моей.
Должно быть, он закончил работу за Агнуса.
Теперь, думая об этом, мы не говорили о возвращении в школу. Папа сказал, что переведет нас обратно в частную школу, в Бирмингеме, в школу Тил и Нокса.
Я еще не приняла решения, но, вероятно, это связано с огромным количеством информации, которую мой мозг пытается обработать.
Если я поговорю с Ноксом, мы, возможно, придем к соглашению.
Из комнаты доносятся звуки металлической музыки. Я стучу, но никто не открывает. Он, наверное, не слышит меня из-за музыки.
Я толкаю дверь кончиками пальцев, а затем останавливаюсь.
Нокс лежит на спине на кровати, одетый в футболку и шорты. Он громко смеется, глядя на телефон.
Я бы поставила сотню на то, что он просматривает мемы.
Тил закатывает глаза со своего места за его столом. Она просматривает какое-то программное обеспечение и фыркает, когда Нокс смеется.
На этот раз на ней джинсовые шорты без колготок. Я напрягаюсь, читая цитату на ее одежде.
Шрам означает, что я выжила.
Так же, как мои и Эйдена шрамы.
Эти слова поражают меня сильнее, чем мне хотелось бы признать.
У нас шрамы, потому что мы выжили. Мы выжившие.
Какого черта я продолжаю находить, чем поделиться с этим ублюдком?
Тил не очень тепло относилась ко мне с тех пор, как я приехала, но и враждебности она не проявляла. Она в основном игнорировала меня.
И Нокс, и папа сказали мне дать ей время, так что это я и делаю.
Любопытно, как они оказались с моим отцом. Они называют его папой, но ни один из них не является его биологическим ребенком — согласно его подтверждению на днях.
Я уже собираюсь снова постучаться и войти, когда что-то краем глаза бросается в глаза.
На полках стоит плюшевый мишка. Это кажется несоразмерным для комнаты Нокса. Стены черные и заполнены металлическими граффити Metallica, Slipknot и Megadeth. Там не должно быть никаких плюшевых мишек.
О, Боже мой.
Нет, нет, нет...
Эта сцена мне знакома.
Слишком знакома.
Дрожь проходит по всему телу, когда разум возвращается в прошлое.
— Папочка? Кто они?
— Эльза? Что ты здесь делаешь?
Папа смотрит на меня сверху вниз.
Я хватаю его за ногу и наклоняюсь в сторону, смотря на дверь.
Две пары глаз уставились на меня. Одни светлые, другие черные как смоль, как ночь снаружи. Их лица грязные, будто они не принимали душ несколько дней. Их темные волосы торчат во все стороны, словно они их не расчесывали.
