смысл, который вполне раскроется в дальнейшем ходе рассуждений. Мы здесь его только наметим.
Открытое г-ном Бруно отношение «духа» и «массы» на самом деле есть не что
иное, как
критически-карикатурное завершение гегелевского понимания истории,
которое, в свою очередь, есть не что иное, как спекулятивное выражение
христианско-германской догмы о противоположности
духа и
материи,бога и
мира. В пределах истории, в пределах самого человечества этой противоположности придается то
выражение, что немногие избранные
индивидуумы, в качестве
активного духа, противостоят остальному человечеству как
неодухотворенной массе, как
материи» (126) [93].
И Маркс указывает, что Geschichtsauffassung* Гегеля предполагает абстрактный и абсолютный дух, носителем коего является масса. Параллельно с доктриной Гегеля развивалось во Франции учение доктринеров>13 (126), которые провозглашали суверенность разума в противоположность суверенности народа, чтобы исключить массу и господствовать одним (allein).
Гегель «виновен в двоякой половинчатости» (127) [94]: 1) объявляя философию бытием абсолютного духа, он не объявляет этим духом философского индивидуума;
* - понимание истории. Ред.
21
КОНСПЕКТ КНИГИ МАРКСА И ЭНГЕЛЬСА «СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО»
2) абсолютный дух он только по видимости (nur zum Schein) делает творцом истории, только post festum *, только в сознании.
Bruno устраняет эту половинчатость: критику он объявляет абсолютным духом и - творцом истории на деле.
«На одной стороне стоит масса как пассивный, неодухотворенный, неисторический,
материальный элемент истории; на другой стороне - дух, критика, г-н Бруно и компания как элемент активный, от которого исходит всякое историческое действие. Дело преобразования общества сводится к мозговой деятельности критической критики» (128) [94-95].
Как 1-ый пример «походов абсолютной критики против массы» Маркс приводит отношение Бр. Бауэра к Judenfrage - причем ссылается на опровержение Бауэра в «Deutsch-Franzosische Jahrbucher»>14.
«Одна из главных задач абсолютной критики состоит прежде всего в том, чтобы дать всем вопросам современности правильную постановку.
А именно, она не отвечает на действительные вопросы, а подсовывает совершенно другие вопросы... Так, она извратила и «еврейский вопрос» в таком духе, что ей уже не было надобности заниматься
исследованием политической эмансипации, составляющей содержание этого вопроса, и она могла, напротив, удовольствоваться критикой еврейской религии и описанием христианско-германского государства.
