-Я не разрешал тебе уходить..._ жаркий шепот в ухо. Бережное касание, ласковый поцелуй в тонкий шрам поперек груди. И снова - жаркие короткие встречи. Жадные поцелуи. Долгие разговоры. И - бесконечное молчание, когда и так все понятно.
Мы ни разу не прокололись за долгие двадцать пять лет... Мы и не прятались особо. Но, видно, Судьбе так было угодно. Двадцать пять лет тихого счастья. Двадцать пять лет радости с ноткой горечи...
Я пыталась сбегать... Ненадолго и недалеко. Но - возвращалась, зная - от себя не убежишь. В праздники я оставалась одна, но тридцать первого декабря на крыльце моего дома рано утром появлялась елочка, а первого января - на ручке двери висел пакет с подарком. Восьмого марта - тюльпаны в упаковке - чтобы не успели замерзнуть... На день рождения - карминно - красная роза стояла в банке на крыльце... И всегда - любимые шоколадные конфеты... А еще - на каждом концерте он пел для меня. Пел, находя меня в зале взглядом. Мне этого хватало. Я не знаю - что было бы, решись мы изменить свою жизнь... Может быть, и не было бы той трепетности и нежности... Может быть... Кто знает, кто знает...
А потом пришла зима... Морозная. Злая. Сорокоградусные морозы держались с начала декабря. Тяжелое время для всех. Мы отметили Новый год, день рожденья Егора - он приходился на Рождество. И это был последний вечер, когда я обнимала Егора... Он исчез. Я металась, не зная - где он. Телефон не отвечал. С Алей мы не разговаривали. В клубе тоже никто не знал - что происходит. А потом... Поздний вечер. Телефонный звонок. Сдавленный голос Али:
-Аля, Егор... Егор умер.
Ночь на двоих - её слезы, и мое спокойствие. Внутри все заледенело, только в висках грохочет:
-Умер... умер... умер...
Крепкий чай. крепкий кофе. Сборы - Егор умер в больнице, в городе. На операционном столе. Сердце не выдержало. Его нельзя было оперировать. Но и обойтись без операции было тоже нельзя. Я проводила её на вокзал. И лишь потом, придя домой, дала волю слезам. Я не умею плакать! Я просто сидела на полу у топящейся печки, смотрела в огонь, а слезы сами текли и текли по щекам.
И толи во сне, толи в бреду - на плечи опустились его ладони.
-Не плачь. Я с тобой...
В огне высвечивался летний луг. Спелые травы колышутся под ветерком. Егор неспешно поправляет оселком косу. Вот он сунул его в карман штанов, помахал мне рукой, улыбаясь во все тридцать два зуба, и взмахнул косой. Она взвизгнула сладострастно, впиваясь в траву, и первый валок покорно лег на землю... Он уходил все дальше и дальше, к горизонту, не оглядываясь, и не собираясь вернуться...
