Но даже это ничто, белый шум по сравнению с настоящей проблемой.
Я не убивал Джузеппе ди Карло в том дерьмовом месте в Бронксе.
Хотел бы это сделать я.
Но нет.
Не я засадил ублюдку пулю между глаз.
Похоже, что семья ди Карло была умнее, чем казалось по их врожденному уродству. Они подставили одного из немногих людей, которых я когда-либо любил.
И я бы тысячу раз отправился в тюрьму, в могилу, что бы там ни было для грешников вроде меня, если это означало обеспечить безопасность Козиме.
Вот так всё произошло.
Это было чертовски затруднительное положение.
— Ирландские ублюдки шныряют по нашим помойкам в поисках трофеев, — пробормотал Торе в свое вино. — Якопо поймал некоторых из них, которые задержались у Гудзона, разведывая склады. Говорю тебе, я должен был убить Симуса Мура, когда у меня был шанс.
Это была запутанная история между матерью Козимы и Елены — Каприс, и ее бывшим мужем Симусом. Когда-то давно Каприс и Торе любили друг друга, и у них был бурный роман, привлёкший к рождению Козимы и ее брата-близнеца Себастьяна. Каприс вычеркнула Торе из их жизней из-за его связей с мафией и вырастила близнецов, как потомков Симуса, пока ирландский ублюдок не продал Козиму в сексуальное рабство, исчезнув на долгие годы.
Он внезапно появился в Нью-Йорке, в нашем городе, в прошлом году работая на Томаса «Стрелок» Келли и его группу ирландских головорезов. Он похитил Козиму по причинам, известным только ему, и с тех пор он и его банда вынюхивали о нашей команде.
Трудно было не согласиться с Торе. Некоторые люди заслуживают большего, чем смерти, и Симус Мур был одним из таких.
— Великодушное сердце, — напомнил я ему. — Поражение могущественного человека.
Его широкие брови изогнулись дугой, образуя толстые складки на широком лбу.
— А ты, figlio mio (в пер. с итал. «Сынок»), жестокий бездушный преступник, si? (в пер. с итал. «Да»)
Я не удосужился бросить взгляд на старика. Мы оба достаточно хорошо знали, что у меня есть одна слабость, и это они. Несколько драгоценных дыр в моей броне были сделаны любовью, которую я испытывал к нему, к моему брату и его жене, моему лучшему другу — Козиме.
Я бы сделал для них всё. И делал для них всё.
Без вопросов, без колебаний.
Вот что значит семья для итальянцев.
Мафиозное или гражданское лицо, мы защищали своих собственных любой ценой.
Вот почему меня судили за убийство, хотя я не имел ничего общего с убийством ди Карло и его головореза.
— Яра тебя не подведет, — размышлял Торе.
