Одиночество, говоришь? Безнадежность. Идущая по следу погоня. Осознание, что бежать некуда. Я всегда играл роль охотника, и тем не менее понимал, о чем лепетала девочка.
— Сигнал!
Аркера указала на снежную птаху, планирующую над деревьями. Вестник опустился на плечо Лоасина, что-то беззвучно прощебетал и рассыпался мелкой порошей.
— Они потеряли след, — озвучил для всех полученное сообщение глава рода Ольгранд.
Я поднялся, отгоняя неприятные воспоминания. Дела не ждали. Пора было заканчивать с болтовней.
— Далеко еще, Аркера?
***
На лежку отряд наткнулся часа через два, когда короткий зимний день повернул на исход. Тигр мирно дремал у темного провала пещеры аршинах в семи под козырьком, на котором затаились я и Лоасин. Восхитительный могучий зверь, видевший немало зим. Настоящий воин. Матерый, умный и опытный, переживший не одну охоту — белую с черными полосками шкуру, сливающуюся со снегом, портили застарелые шрамы. Из-под полуприкрытых век горела янтарная радужка. Стоящие торчком уши чутко подрагивали, лапы втягивали-выпускали когти.
Аркера, находившаяся вместе с близнецами на соседнем уступе саженях в десяти, умело приладила тетиву, знаками показала, что готова стрелять.
Я отрицательно качнул головой, с немым вопросом оглянулся на Лоасина. Глава семейства Ольгранд одобрительно кивнул. Я отложил лук, осторожно беззвучно вытянул из ножен кинжал.
Встал и рыбкой нырнул вниз.
В последний момент тигра что-то вспугнуло.
Хищник утек в сторону, уходя из-под удара, не позволив дотянутся до горла. Кинжал в моей руке вспорол зверю плечо, обезобразив шкуру.
Я перекатился, гася инерцию падения. Вскочил. Тигр, оскалив пасть и едва заметно припадая на левую раненную лапу, мчался на меня.
Увернулся, пропустив полосатую смерть мимо. Попробовал свободной рукой вцепиться в холку. Безрезультатно. В ладони остался клок вырванной шерсти.
Не выдержав, выстрелила Аркера. Наконечник звякнул о камень, срикошетил. Придется чуть позже объяснить девочке, что невежливо вмешиваться в чужой поединок.
Тигр отскочил от скалы, по-кошачьи извернулся, прыгнул.
Зажав кинжал в зубы, я бросился ему навстречу. Клыки щелкнули в дюйме от запястья. Пальцы вцепились в усы, я перекинул ногу и оседлал зверя. Обхватил мощную шею руками, а живот — лодыжками, не давая себя сбросить.
Кошак не пришел от моей идеи в восторг, свалился на спину и чувствительно приложил меня о ближайший валун. Шатаясь, встал. Его повело вбок, к крутому поросшему чахлым кустарником склону. Скатиться вниз на пару было бы очень неприятно.
