Вслед им неслись матерные обещания всевозможных неприятностей.
— Пристегнись, Бэтмен, — неестественно спокойно сказала Юля, когда они выехали из двора.
Марина щелкнула ремнем безопасности и аккуратно пристроилась в хвост пробки перед большой развязкой.
— Это что вообще было? — звонко спросила Катя. Она пыталась дрожащими руками расстегнуть пуховик, но замерзшие пальцы не слушались.
— Это были д-долбанутые козлы и мощный с-светодиодный фонарик, из отдела с-самообороны, — ответила Марина, стараясь не стучать зубами и ровнее вести машину. Она глубоко вздохнула и продолжила, — а еще я очень испугалась. Юль, как ты в псину сумела попасть?
— Понятия не имею, — Юля тряхнула головой и почесала за ухом спасенного кота, вцепившегося в ее куртку. — С моим, хм… «прекрасным» зрением это чистое везение. И надо было как-то избавиться от мерзкой тарелки! Не тащить же в дом этакое убожество.
Катя нервно рассмеялась.
— Там, на тарелке, надпись была. «Любимому Сашеньке с Днем рождения». И дата. Если эти уроды местные — они Сашке все претензии предъявят.
— Хороший ты ему прощальный подарок оставила! — Марина одобрительно хмыкнула, — молодец!
Плюшки давно остыли, зато теперь в небольшой квартире, где жили Марина и Юля, одуряюще пахла Новым годом отогревшаяся елка. Мохнатое деревце так и лежало в прихожей.
— Ух ты, какая у вас ель! — восхитилась Катя, осторожно переступая через ветки. — Запах, как в детстве… А у меня игрушки есть.
— У нас тоже где-то были, надо нарядить, — кивнула Марина, — только кота устроим.
Катя больше не всхлипывала. Она кинула в угол сумку, быстро разделась и зашуршала пакетом из зоомагазина, в который они заехали по дороге.
— Юль? Куда горшок ставить твоему спасенному?
— В туалет, куда еще-то? Вот только пассажир с меня слезать отказывается.
Кот вцепился в Юлину куртку всеми когтями, прижался, поджал хвост и даже прихватил зубами воротник. Он больше не дрожал, но все попытки снять его были безрезультатны.
Придерживая кота одной рукой, Юля кое-как стянула сапоги и уселась на диван.
Снег, налипший на кошачью шерсть, медленно таял, растекаясь грязными разводами по Юлиной куртке.
— Ну все, — вздохнула она. — Теперь я кототавр. Почти кентавр, только с котом.
— Жрать захочет — слезет, — сказала Марина. — Сейчас я его сманю.
Марина принесла сосиску и дала ее обнюхать коту. Чуть отодвинула — мол, хочешь вкусного — отцепись. Кот повернул голову, молниеносно щелкнул зубами, отхватив кусок, и, почти не прожевав, проглотил.
