.
Потеряв надежду на сотрудничество с бакунистами, Лавров составил третью программу, которая и была напечатана в первой книге журнала «Вперед!».
Как эта программа, так и содержание журнала, вызвали почти всеобщее разочарование в революционных кругах, в том числе и среди чайковцев, являвшихся, как сказано выше, инициаторами журнала.
«Направления журнала „Вперед!“ наш кружок не одобрял, – говорит П.А. Кропоткин. – Первый номер журнала „Вперед!“… глубоко разочаровал нас, за исключением весьма немногих»[140].
Другой человек, Л.Э. Шишко, пишет: «Первая книжка „Вперед!“, появившаяся в конце 1873 г., невполне ответила господствовавшему настроению кружка»[141].
То же самое говорит М.Ф. Фроленко о московском кружке чайковцев. «Мы были чайковцы и, как таковые, считались лавристами, а между тем „Вперед!“ между нами не пользовался большим значением, и мы с большим вниманием прислушивались к бакунинским мыслям»[142].
Дело дошло до того, что Н.В. Чайковский нашел необходимым обратиться к Лаврову с особым письмом, в котором энергично протестовал против помещенной в первой книжке статьи самого Лаврова «Знание и революция»[143].
Таким образом сами чайковцы убедились в том, насколько неудачен был выбор ими редактора журнала. Это прямо заявил Лаврову С.М. Кравчинский, который, констатируя, что лишь незначительная часть революционной молодежи удовлетворилась журналом, объяснял это отсутствием у его редактора «революционного инстинкта»[144].
Непопулярности журнала способствовали и чисто отвлеченная и тяжелая форма его статей. Недаром Тун говорил, что прочитывать книжки «Вперед!» до конца могли только те революционеры, «которые, живя зиму в захолустьях, не имели никакой другой книги», а М.Е. Салтыков, ознакомившись с лавровским журналом, с раздражением восклицал: «Ужасно бездарный журнал!»[145].
Все это, вместе взятое, приводило к тому, что популярность Лаврова в революционных кругах быстро падала. Если было время, когда идеи Лаврова в своем влиянии на молодежь соперничали с идеями Бакунина, когда почти вся революционная среда делилась на две основные фракции – бакунистов и лавристов, – за пределами которых оставались лишь более мелкие и маловлиятельные революционные группировки, то это время быстро прошло. Уже осенью 1873 г. ясно обнаружилось падение авторитета Лаврова и его идей. Один из участников процесса 193-х, говоря о 1873/74 учебном годе, пишет: «На сходках, по крайней мере, тех, на которых я присутствовал, бакунисты были в громадном большинстве. Лавристов (сторонников „Вперед!“) можно было пересчитать по пальцам. Помню, что их можно было узнать даже по наружному виду: они были одеты с большим изяществом, лучше вымыты, лучше причесаны, говорили гладко, руки у них были белые»
