.
Однако, если сегодня законодательная власть находится в одних руках, нерасположенных считаться с интересами рабочего населения, то завтра она может очутиться в других руках, иначе относящихся к этим интересам. Допускал ли такую возможность Писарев? Несомненно допускал, но, по тем или иным соображениям, считал невозможным останавливаться на ней. Говоря о том, что общественное мнение действует на государственную власть «химическим путем», незаметно давая то или другое направление мыслям носителей этой власти, Писарев в то же время упоминал и об ином воздействии общественного мнения на ход исторических событий: «Иногда общественное мнение действует на историю открыто, механическим путем». Не может быть, конечно, сомнений в том, что в данном случае Писарев имел в виду революционный путь. А если он допускал возможность такого исхода, то тем самым он открывал дорогу законодательному вмешательству в видах устранения существующего несправедливого распределения продуктов производства. Конечно, такое вмешательство должно было облегчить и ускорить разрешение вопроса о голодных и раздетых.
Однако, какие же общественные силы могут произвести революцию? Во всяком случае – не народные массы. Из всего того, что Писарев писал о народе, об его темноте и инертности, для нас совершенно ясно, что народную революцию Писарев считал невозможной. «При теперешнем устройстве материального труда, – читаем мы в его статье „Реалисты“, – при теперешнем положении рабочего класса во всем образованном мире, эти люди не что иное, как машины, отличающиеся от деревянных и железных машин невыгодными способностями чувствовать утомление, голод и боль… Они составляют пассивный материал, над которым друзьям человечества приходится много работать, но который сам помогает им очень мало и не принимает до сих пор никакой определенной формы. Это – туманное пятно, из которого вырабатываются новые миры, но о котором до сих пор решительно нечего говорить»[90]. Как мы указывали выше, Писарев допускал, что со временем и при помощи «друзей человечества» среди этих людей проявятся сознание своих интересов и способность бороться за изменение своего положения. Однако, это – дело будущего, теперь же этих людей приходится «оставить в покое».
Писарев не дал прямого ответа на вопрос, какие общественные силы могут теперь же произвести революцию. Однако, из всего, что он писал, вытекало с неизбежностью, что и в этом случае все надежды приходится возлагать на тех же «друзей человечества», на тот же умственный пролетариат, которому Писарев отводит такую громадную роль в судьбах человечества. Другими словами, поскольку вопрос переносится в область революционных перспектив, постольку люди, стоявшие на точке зрения Писарева, неизбежно должны были склоняться в сторону якобинства, т.е. признания того, что революция может совершиться только по инициативе меньшинства, производящего государственный переворот в целях устранения при помощи законодательного аппарата несправедливостей современного социального строя.
