жизни, насильственное ее построение на чуждых ей началах, равно как питание ее элементами, ей несродными, есть дело бессмысленное, которое наносит ей несомненный вред и угрожает опасностью тяжелого кризиса и даже разрушения ее в будущем».
Эта истина, по мнению Елисеева, охотно признается всеми на словах, а на деле мы на каждом шагу нарушаем ее и становимся в противоречие с ней.
«Самые либеральнейшие из нас на словах, – говорит Елисеев, – являются самыми заклятыми регламентаторами на деле. Какой бы ни возникал вопрос, какое бы ни предполагалось преобразование в общественной жизни, мы немедленно садимся за стол, пишем бездну самых остроумных ответов на вопросы, проектов, теорий – и готовы все это немедленно привести в дело, – и никогда в голову не придет нам при этом призвать к участию при решении вопроса или при обсуждении предполагаемого преобразования тех, до кого именно касается вопрос или преобразование».
Для того, чтобы задуманные и предпринятые реформы могли увенчаться успехом, нам необходимо «внимательно следить за развитием новых отношений и тщательно собирать факты», памятуя, что «против напора новой жизни, полной богатством внутреннего содержания, может устоять только сила, равная ей, а не гнилые подпорки насильственной регламентации».
Переходя от этих общих, принципиальных положений к конкретным вопросам, выдвинутым русской жизнью, Елисеев останавливается на положении дворянского сословия в новой, освобожденной от крепостного права России. Вопрос этот, с легкой руки Б.Н. Чичерина, подвергался оживленному обсуждению на страницах русской прессы того времени, и, конечно, «Век» не мог обойти его молчанием. Точка зрения Чичерина общеизвестна, и мы удовольствуемся тем, что в кратких словах напомним ее. Чичерин считал, что впредь до развития у нас «среднего сословия», т.е. буржуазии наподобие западной, дворянство, по свойственному ему «сознанию своих прав», является «единственным возможным политическим деятелем в России». В силу этого он отстаивал необходимость охранения сословной обособленности дворянства[21].
Конечно, Елисеев не мог согласиться с такой точкой зрения на дворянский вопрос. Он находил, что теория Чичерина находится в противоречии к «исконному отвращению русского народа от всякого рода сословных каст». Однако, Елисеев не настаивает на уничтожении дворянства как сословия и на растворении его в народном море. Верный своей исходной точке – признанию необходимости органического развития народной жизни, – Елисеев высказывается лишь за то, чтобы и дворянский вопрос был решен не путем произвольной регламентации, а на основании тех начал, которые свободно вырабатываются народной жизнью.
