Я никогда не бываю одна.
Медленно проползает, должно быть, еще по меньшей мере час, а потом еще один.
Мои глаза начинают слипаться. Сон пытается затянуть меня, моя голова падает вперед, но я стряхиваю его, не желая терять бдительность.
Смех Снейка и Ди привлекает мое внимание, и я поднимаю голову. Они, спотыкаясь, удаляются от толпы ко мне. Нервозность заставляет меня прижиматься к дереву, пока они не падают на землю в нескольких футах от меня, смеясь. Я уверена, что они смеются надо мной.
Снейк перекатывает Ди так, чтобы он лежал на ней сверху. Он берет ее за подбородок и целует. Она обхватывает его руками. Их языки танцуют.
О, здорово. Они вдвоем целуются так, как будто меня тут даже нет.
Ди поворачивает голову ко мне, ее глаза закрыты, а Снейк целует ее в шею. Ее глаза открываются, и она улыбается. — О, Снейк, смотри. Наш местный вор устраивает нам шоу.
Я устраиваю им шоу? Мои ногти впиваются в ладони. Как будто я выбираю быть здесь, совершенно голой перед всем зданием клуба!
Чувство вины, которое я испытывала за то, что предала ее, сгорает под волной гнева.
Снейк хихикает. — На самом деле она меня сейчас не интересует, детка. — Он покусывает ее за ухо, стягивая топ с бретельками и обнажая грудь.
Она хрипло смеется и выгибает спину, пока он сосет ее шею и потирает ладонью ее грудь. Он берет ее сосок в рот, и она мурлычет, запустив руки в его длинные серебристые волосы.
Замечательно. Они на самом деле собираются заняться этим прямо у меня на глазах.
Зная, что Ди, вероятно, отсюда может видеть, как мое лицо краснеет, я закрываю глаза. Может быть, если я не буду реагировать на них, они решат заняться этим где-нибудь в другом месте.
— Мы ставим ее в неловкое положение.
Я резко открываю глаза. Ди смотрит прямо на меня.
— Давай дадим ей что-нибудь посмотреть. — Снейк садится между ее ног и перекатывает ее на живот. Ди стонет, когда он залезает под нее и расстегивает ее брюки, снимая их, а затем трусики до бедер.
Вот и все для того, чтобы они отправились в другое место.
Он стягивает ее брюки до лодыжек и расстегивает свои собственные.
Мне следовало бы отвернуться, но я, кажется, не могу повернуть голову или закрыть глаза. Между моих ног начинается боль. Меня охватывает унижение, и я уверена, что они это видят, хотя я знаю, что это невозможно с того места, где они находятся.
Что-то заставляет меня поднять взгляд. В итоге я смотрю прямо на Спайдера, который все еще сидит в своем кресле рядом со Страйкером, только теперь они оба наблюдают за нами.
