пали песком старые соляные шахты, поэтому любые передвижения по торговым путям в пустыне были ориентированы на мой дом. Так уж случилось — людям нужны была соль, чтобы выживать.
Солнце пекло спину, и я купалась в его лучах. За пределами дворца, я словно спускалась на землю. Точно глиняная марионетка, нити которой отрезали. Я нашла укромное место между двумя шатрами и понадежнее закрепила платье. Затем я отправилась на базар. Я так сильно хотела добраться до рынка, что практически бежала, протискиваясь сквозь жителей деревни, которые не могли меня узнать благодаря моей простой одежде. Представив, что именно такой могла быть моя жизнь с Ашиком, я засмеялась, испытав восторг из-за того, что вскоре должна буду навсегда обрести свободу.
Громкие звуки уда>4 и удары в бендир>5 донеслись до меня раньше, чем я увидела сам базар. Завернув на торговую площадь, представлявшую собой петляющий лабиринт из шатров, я остановилась и осмотрелась. От пульсирующей энергии этого места у меня закружилась голова.
Люди протискивались мимо меня, торопясь к своим любимым лавкам в поисках редких специй или ценных подарков, или чего-то, что могло привлечь их внимание. Я последовала за ними, вливаясь в рыночную толпу. Хаотичная болтовня покупателей звенела у меня в ушах. Из шатров мужчины и женщины зазывали покупателей, желая привлечь их внимание. Те, кто прибыли недостаточно рано и не смогли занять шатер, стояли посреди дороги и кидались к покупателям, примеряя непомерно дорогие украшения на их запястья или тряся сверкающими стекляшками у них перед глазами. В конце улицы какая-то женщина пела душещипательную любовную песню, а рядом с ней какой-то мужчина пел о том, какой капризной была Мазира. Уличные музыканты состязались между собой, желая также получить вознаграждение. Дельцы шумели, обмениваясь товарами, а по улице текли запахи жареного мяса, специй, ароматических свечей и масел.
Я спешно перемещалась по рынку, пока наконец не нашла шатер, который искала. Он был потертым и под ним, на огромной скамейке, сидел мужчина, который был немногим старше меня. Его взгляд скользил по проходящим мимо покупателям, ненадолго задерживаясь на каждом из них, а потом переходил к следующему. Я с досадой посмотрела на его неопрятный вид — неужели он не мог приодеться на рынок? Его плащ лежал на земле у него за спиной, туника выбилась из-под пояса, а размотанный тюрбан лежал у его босых ног. Его мать была бы в ужасе. Слава Эйкабу, она осталась дома, чтобы присмотреть за младшими детьми.
