— Как ты, птичка моя? — мое сердце кровоточит, я целую ее руку, прижимая к своей щеке.
Она молчит, только дышит тяжело и сипло, разрывая мне душу в клочья.
— Отойди! — командует Кали, приподнимает голову девушки и вливает в нее какой-то отвар.
Рани кашляет, но взгляд ее становится более осмысленным. Ее губы шевелятся, смотрит она на меня с вопросом в глазах.
— Что? — прижимаюсь ухом к ее губам, не разбирая, что она шепчет.
— Л…ла…ах…рец, — выдыхает, теряя почти все силы.
По лицу ее течет пот. Беру тряпку и протираю лоб и щеки.
— Ларец? — спрашиваю, разобрав движения ее потрескавшихся губ.
— Г-где…он… — видно, как тяжело ей дается речь.
— В смысле? — наклоняюсь, внимательно наблюдаю за ней.
— …был…там… — после этих слов Рани прикрывает глаза, замолкает, после еле приподнимает веки.
Хмурюсь, воссоздавая в голове события того вечера. И еле слышно выругиваюсь. За всей этой заварушкой я совсем упустил из виду, что возле Рани лежал ларец. Со стоном протираю лицо, понимая, что упустил его кражу. Один из крысенышей, наверняка, сбежал, прихватив нашу ценность.
— Береги силы, — говорю ослабленной девушке, но она уже провалилась в сон, — оставь это мне.
Что ж, придется нам задержаться на материке, нельзя оставлять шкатулку Ордену. Вскрыть ее у них не выйдет, но рисковать не стоит. Задумчиво поглаживаю ткань, что так и не выпустила из рук наследница. Еще одна реликвия нашего народа. Как все же причудливо переплетены нити нашей судьбы, что ведут нас по реке жизни. Вот только куда нас приведет бурное течение? К трону или преисподней?
— Сделай еще глоток, птичка моя, — вливаю в Рани отвар, приготовленный Кали.
Есть полноценно твердую пищу девушке пока нельзя, так что я полностью сейчас полагаюсь на демоницу.
— Всё, — коротко говорит моя девочка и отворачивает голову.
Больше никак на меня не реагирует. С тех пор, как она пришла в себя, только и смотрит либо в потолок, либо в стену. И это угнетает и безумно сильно тревожит. Но есть кое-что еще хуже.
— Как она? — спрашивает Алиандр, слегка сжимая мое плечо в моральной поддержке.
— Я не чувствую зверя в ней, — печально впервые признаю это вслух.
В тишине раздается только тиканье часов. Молчание прерывается другом только спустя полчаса.
— У меня есть знакомый шаман, пусть взглянет на нее, — говорит утвердительно, но на самом деле это предложение.
Не могу и не желаю от него отказываться. Другого выхода не вижу.
— Зови, — киваю и подхожу ближе к паре.
