— И брак, — говорю уже я, смотря укоризненно на Рагнара.
Предложение обменяться брачными браслетами он мне, конечно, сделал, но выглядело это коряво и в постели. Не о таком мечтают девушки.
— Сразу после церемонии проведем обмен браслетами в главном Храме, — кивает Ратмир.
Я же улыбаюсь и пожимаю его руку своей. Любуюсь им и благодарю судьбу, что когда-то столкнула нас.
Ратмир же все это время смотрит на нас с доброжелательной улыбкой. Достаю из кармана полотно, что досталось мне, видимо, от матери, желая сейчас расспросить о нем подробнее, вот только первым говорит мой истинный. Отец же его, что странно, не сводит взгляда от полотна.
— Есть только одна проблема, отец, — сводит брови на переносице Рагнар, видно, что тревожится о чем-то, — ларец пропал снова. Мы обыскали пещеру, но после ритуала и тех событий там его нет. А без ларца венец не достать.
Я ожидала чего угодно — и злости, и разочарования, и негодования, вот только в нашему удивлению Ратмир запрокидывает голову и смеется. Мы с парой переглядываемся, но никто из нас не понимает, что происходит.
— Все это время полотно Ираиды было у тебя в руках, дитя? — обращается ко мне глава клана Черных драконов, Хранителей королевской семьи.
— Да, — практически выдыхаю, ожидая разъяснения.
— Позвольте старику углубиться в одну занимательную легенду, — наклоняет голову набок, — вы знаете ведь, что Анниан — сын богини Ираиды и главы клана Опал. Да-да, мало кто знает, но он — наполовину черный дракон. В свое время Хранители, те же Боги для нас, любили ходить по земле, принимая нашу личину. Ты еще прочтешь это в закрытой секции королевской библиотеки, но Хранителей всего трое — Ираида, Богиня света, Искандер, Бог равновесия, и Ильхан — Бог тьмы и смуты. Не буду углубляться, в чем предназначение каждого из них, но все они — дети Яори, Демиурга, создавшего наш мир во всем его великолепии, — голос его звучал иначе, словно он повествует собственную историю. — По легенде, Ираида была влюблена в Искандера, но была им отвергнута. И в отместку за унижение, желая вызвать его ревность, она соблазнила Рамиля, главу клана Черных, что в те времена был известным полководцем и мог, пожалуй, соревноваться в стати самогу Богу Искандеру.
По мере повествования, лицо Ратмира преображалось, демонстрируя, как он гордится собственными предками.
— Но Хранителям запрещено долго находиться среди смертных, — продолжает он историю, что, я уверена, имела место быть в реальности, — и она исчезла, вот только ровно через девять месяцев на пороге жилища Рамиля появился сверток, — кивает Ратмир на полотно в моих руках, — с ребенком внутри, имя которого было вышито на этом полотне. Там на древнем языке вышито — Анниан.
