Ребята столпились у костра, понурые и возбужденные одновременно.
— Нырять придется,— озадаченно сказал Дима Преображенский, молоденький инженер,— цеплять же надо.
— Ты, что ли, будешь нырять, интеллигенция? — усмехнулся Антоха Пьянков.
Дима хотел огрызнуться, но промолчал — обиженно поджал губы и стал протирать очки. -
— Аннушка нырнет,— отозвался Слава Новиков, подтаскивая поближе к огню свою рацию.— Он всю дорогу о героизме бубнит.
Аникей Малых, рослый рыжеватый парень, уже успевший за свою стеснительность получить девичье имя, поежился:
— Боязно.
— Всем боязно,— Антоха сказал это почти радостно.— Рубликов за тыщу я бы полез, дак ведь никто не даст.— Непонятно было, валяет он дурака или говорит всерьез.
— Хватит пустомелить,— оборвал их Иван Ситников.— Полынью лед схватит — мороки не оберешься. Дайте-ка там спирту хлебнуть.
Похоже, нырять собирался он.
Тимка Грач, чернявый, с птичьим носом парень, деловито вязал к стальному тросу легость — тонкую прочную бечеву. Все равно кому-то ведь придется лезть в ледяную прорву.
— Ладно,— сказал Виктор Карданов и начал сбрасывать с себя одежду.
— Ты что, комиссар? — насторожился Иван.
— Мастер подводного спорта,— ухмыльнулся Антоха.
И тут в Лешке полыхнуло: «А я? Даже пяткой не двинул! Струсил, что ли?» Нет, он и струсить-то не успел — просто не подумал, что это может сделать не кто-нибудь, а именно он.
Скинув полушубок и валенки, Лешка, путаясь в пуговицах и застежках, торопливо сорвал с себя одежду, схватил легость и рванулся к полынье.
— Куда?!— еще успел услышать он чей-то тревожный вскрик, но не оглянулся, не приостановился: знал, что броситься в воду сможет лишь очертя голову.
Он нырнул с разбегу и в ледяной коричневой мути ударился о металлическую надолбу — угодил прямо в вездеход. Скрюченными от боли руками Лешка шарил по неприметным выступам и углублениям и никак не мог нашарить закрючину, чтобы зацепить легость. Грудь начало пронзительно ломить, тело сводило, воздух в легких кончался. Задыхаясь, вытаращив глаза, Лешка рванулся вверх...
Он не видел, как ушел в воду Карданов. Прикрывая Лешку тулупами, Слава и Аннушка растирали его спиртом, ломота отходила, телу сделалось жарко.
— Давай по-быстрому в сухое.— Аннушка начал натягивать на него рубаху и свитер.— И побегай, побегай, парень.
— Туда же,— Антоха Пьянков насмешливо хмыкнул,— цыпленок, а в воду...
— Ну, ты! — рыкнул на него Ситников, и Антоха отошел вразвалочку.
Ребята толпились у полыньи. Карданов вынырнул с легостью в руке, его рывком втащили в снег, на тулуп. Шерстяное белье схватывалось ледком. Кто-то сунул в рот ему фляжку. Карданов хотел что-то сказать, но задохнулся — от спирта, от мороза, от нехватки воздуха — и, закашлявшись, только мотал головой. Потом резко откинул тулуп, шагнул к полынье и снова нырнул.
