Гутоны произносили имя города так: «Науиис». Получалось очень знакомое гутонам слово. На языке гутонов это значит «мертвецы». Имя города звучало как пророчество то ли нам, то ли римлянам, то ли всем вместе. Но и без пророчества было понятно, что скоро долины заполнятся грудами мертвецов. Было холодно, хотя снег не выпадал и земля не смёрзлась. Но в воздухе было сыро. Мы жгли костры и закутывались в шкуры. Лошадей от холода била крупная дрожь. Быки одеревенели и не хотели двигаться. Гутоны шли по римским дорогам и без дорог, собирались на поле. Выбрав место повыше, вожди поставили табор. Это был большой табор. Сотни и тысячи повозок, запряжённых быками и лошадьми. На повозках были свалены богатства римских земель, рядом стояли, сидели, лежали привязанные к повозкам овцы, коровы, козы, пленные рабы и рабыни. Домашние рабы гутонов, шедшие с обозом, готовили еду, поправляли поклажу. Женщины и дети гутонов вооружались для последней битвы.
Обычно гутоны, если им приходится встречать врага в чистом поле, собирают гуляй-город. Несколько рядов повозок освобождают от тягловых быков или лошадей, сцепляют друг с другом, на повозки ставят большие щиты из деревянных досок, перетянутых кожей, наружу выставляют длинные колья. Такую преграду не может опрокинуть конное войско. Если в битве удача не приходит к гутонам, воины укрываются в лагере отдохнуть и собраться с духом. Женщины и дети гутонов встают к щитам и стреляют из луков, бросают камни и дротики. Женщины и дети гутонов в обозе – не обуза, а запасный полк. Многие сражения были выиграны гутонами благодаря гуляй-городу и запасному полку, когда врагу казалось, что гутоны разбиты, и вожди врага уже думали о том, что заказывать своим поварам для победного пиршества и каких пленниц привести на ночь к себе в шатёр. Мы могли надеяться, что и на этот раз наши боги и наши воинские привычки уберегут нас от разгрома.
Пока мы были в походе, я вёл записи о точном числе воинов, жён, детей, рабов и пленных, ведь я заведовал припасами. Вождь Алрих поставил меня смотреть за казной и припасами, потому что я был раньше торговцем, умел писать и считать. Это были хорошие и подробные записи. Но они были утеряны. И сейчас я только по памяти могу рассказать о том, сколько нас было. Когда мы подошли к Тира-су, у Алриха было чуть более шести сотен воинов, с которыми шли около трёх тысяч домочадцев и рабов. Мы все отправились в поход. На восьми моих кораблях разместились четыре сотни воинов и небольшое количество припасов. Две сотни воинов пошли по берегу, сопровождая обоз. Перед Данубием табор поделился. Около двух тысяч женщин, детей и домашних рабов остались на левом берегу. В далёкий поход не пошли жёны с младенцами, дочери, старики и старухи, с ними остались многие рабы и одна сотня воинов для охраны. Воины оставались старые, которым было больше тридцати зим, повидавшие многое, раненные в прежних боях. Обоз с одной тысячей домочадцев и сотней охраны пошёл берегом, а четыре сотни плыли на кораблях.
