Так сказал мне отец. И отвёз меня в Пантикапей, к родственникам моей матери. Дедушка и многие мои дядья и тётки умерли от чумы, но некоторые остались живыми, и дом был жив, и один из дядек по матери, грамотный грек, взялся учить меня письму, чтению и счёту за то, что я буду помогать ему в торговле. Когда мне было четырнадцать осеней, отец приехал попрощаться со мной. Он оставил мешок серебра, двух коней, корову и одну рабыню. Во внутреннем дворике дома, пока никто не видел, отец обнял меня и в последний раз вдохнул запах моих волос. Он сказал: «Твои волосы как у Ийи, твоей матери». После Ийи отец не женился, жил с рабынями, но не имел от рабынь детей. Отец сказал: «Оставайся пока с греками. Учись письму и наукам, но не принимай греческой веры. Ты гутон, у тебя есть свои, гутонские, боги и богини: Водан, Фрия, Балт, Люк, Наль и прочие». Отец ушёл на Запад, в новый морской поход, вместе с вождём Алрихом. Этот поход был очень удачным. Многие гутоны вернулись с богатой добычей. Но мой отец не вернулся. Он погиб вместе со старым вождём Алрихом. Они сражались плечом к плечу и были убиты вместе, одним камнем, сброшенным со стен римской крепости. Новый вождь грейтунгов, сын Алриха старого, по имени тоже Алрих, пришёл ко мне и рассказал, что Алриха, его отца, и Самаэля, моего отца, вместе сожгли на одной княжеской ладье, отправленной с морским ветром на запад. Для простого гутона это большая честь.
Девять осеней после того морского похода, из которого не вернулся мой отец, я прожил в Пантикапее. В городе меня называли Бока Гутон. А когда я встречался с сородичами отца, то они называли меня Бока Грек. Я помогал дядьке в торговле, и дела наши шли очень хорошо. Часто меня звали толмачом на большие сделки между гутонами и греками, я переводил и делал записи, если меня просили. Грей-тунги Алриха никогда не трогали моего дядьку, помня завет моего отца Самаэля. Наша торговля росла. Мы покупали новые дома и корабли. Дядька платил все положенные сборы архонтам Боспора, а я не забывал отправлять подарки Алриху. Когда у меня стали расти на лице чёрные жёсткие волосы, которые рабыня обстригала мне в небольшие усы и бородку, дядя сказал, что мне пора жениться. С юности у меня были рабыни для развлечения и развития мужской силы, но женитьба должна была изменить мою жизнь и моё положение в городе. Дядька хотел, чтобы мы породнились с одной знатной семьёй из Пантикапея. Но я увидел простую гречанку, дочь морехода, и захотел, чтобы она стала моей женой. Дядька пытался отговорить меня, но я сказал, что мой отец женился на моей матери, когда та была дочерью простого торговца, и не было тогда у семьи моей матери домов и кораблей, а теперь есть. Дядька смирился и устроил наш союз. Жену мою звали Мелина.
