Она тоже растворяется. Я, должно быть, прополз через лужу кислоты на полу.
- Вот дерьмо! – я быстро снимаю наручный компьютер и рубашку.
Толпа выходит из-за угла и направляется на меня жесткими механическими движениями с невыразительными лицами, снег хрустит под их ногами. Я стреляю по кукольной толпе из шлаковой винтовки ЛеФоржа, как из пулемета, и десятки выпущенных крошечных хлопающих книг летят к ним по воздуху. Они похожи на бабочек из бритвенных лезвий.
Под градом пуль куклы падают на землю, разбрасывая повсюду хлопковую набивку. Я стреляю до тех пор, пока не убиваю их всех до последнего. Затем я снимаю с них изорванную одежду и накидываю ее на себя, чтобы хоть как-то согреться. Я рассматриваю их тела в обнаженном виде. У них все как у настоящих людей. У них есть груди, члены, вагины. Но их плоть сделана из ткани, набитой хлопком. Только их лица, руки и ноги сделаны из белой керамики.
Я не успеваю догнать МакКлина вовремя.
В паре кварталов я нахожу его стоящим на коленях посреди улицы. Его ранили в бок, его кровь течет прямо на лед, а несколько кукольных солдат стоят над ним, приставив винтовки к его лицу. Он кладет руки на затылок и кричит на них.
Они поднимают его на ноги и уводят прочь.
Я ныряю в ближайшее здание. Здесь на полу грудой лежат несколько изрешеченных пулями мертвых манекенов. Изрешеченных пулеметными пулями. Только один манекен все еще стоит с винтовкой с винтовкой в руках.
- Внимание! – говорит он.
Я узнаю этот голос...
Я подхожу ближе, дабы получше рассмотреть этого манекена с автоматом. Это полковник Дюпон. Он все еще в униформе, вот только его лицо и руки теперь фарфоровые.
- Рядовой Джейк, а почему вы не на передовой? – спрашивает он меня. - Мы должны уничтожить всех уклонистов!
Он стоит совершенно неподвижно. Только его рот слегка шевелится, совершенно не попадая в слова, так словно его голос кто-то плохо дублирует.
- Сколько у нас осталось людей? – спрашивает он.
- Думаю, я последний, - отвечаю я. - Капрал МакКлин был захвачен в плен врагом.
- Очень хорошо, - говорит он. - Тогда нам вдвоем придется уничтожить врага.
Я отхожу от него.
- Встать в стой, рядовой, - говорит он.
Я продолжаю двигаться.
- Это неподчинение прямому приказу, - говорит он. - Неповиновение приказам – преступление, караемое смертной казнью.
Я поднимаю дробовик и стреляю в него последней пулей. Она попадает ему в живот. Он скидывает униформу, расстегивая молнию на груди, а затем вытаскивает из себя порхающую пулю, держа ее за острое крыло.
