Разноцветный танец в воздухе мне не понравился, хотя пели хорошо. Танец каша-мала с пиратами, туземцами, султанами и египтянками тоже был не очень – они больше ходили по сцене туда сюда и трясли тем, что даровала природа. А потом были клоуны, карликовые пони – совсем махонькие лошадки, на которых даже дышать страшно.
Никак не ожидала увидеть русские народные танцы с таким привычным для ушей «Эх!». Пьяная мадам и танец кукол – это было сюрреалистично, но канкан затмил, наверное, все. Так и хотелось податься в пляс под веселый смех и визг девушек. Даже буги-вуги и диско не были настолько зажигательными. Покорили меня и розовые костюмы птиц со светящимися крыльями – настоящее инопланетное сумасшествие, которым все и закончилось, а мне…
Мне совсем не хотелось уходить. Почти два часа, пока длилось шоу, пролетели в единый миг, оставив после себя фейерверк эмоций, что никак не желали стихать. Да я даже дышать забывала временами, а уж о Владимире и подавно забыла. Его просто здесь не существовало, пока он не окликнул меня, предлагая пройти в ночной бар-ресторан с танцевальным залом.
Мужчина подарил мне упоительную сказку. Здесь жизнь была наполнена страстью, неподдельным счастьем и оптимизмом. Парижский праздник стремительно и своевольно проник в мою кровь вместе с пузырьками шампанского и плотно обосновался в сердце. Хотелось дышать свободой, петь во весь голос и танцевать так, чтобы искры летели из-под каблуков. Хотелось…
Но Владимир не разделял моего азарта. Он держался отстраненно, как будто два часа мы просидели на каком-нибудь скучном совещании. Меня хватило только на коктейль в его компании. Я с завистью поглядывала на веселящихся гостей и понимала, что мне продолжение банкета совершенно точно не светит.
– Это бесстыдно! Показывать свое тело на всеобщее обозрение! – возмущался мужчина, усаживаясь в лимузин вслед за мной.
– Это свобода от предрассудков. Уверена, эти люди счастливы настолько, насколько никогда не будет счастлив никто из нас, – грустно заметила я в пустоту, потому что слушать меня никто и не думал.
Я смотрела на яркие вывески, слышала смех и веселье и испытывала что-то сродни тоске. Лимузин уносил нас в ночь – обратно в особняк, но я не хотела возвращаться. Несуразная попытка поцелуя вызвала у меня лишь отторжение. Да, я сбежала от него тут же, но не испытывала при этом мук совести. Владимир подарил мне сказку, которая для него оказалась мучением.
– Ты чего не спишь? – появился Миша у качелей, пока я сидела и думала над тем, чтобы сбежать.
