Когда оно поджарилось, вернулся Ястреб. Он был чем-то не доволен, но завидев завтрак, улыбнулся.
— Воды поблизости нет, — сказал он, присаживаясь. — Я вот ягоду собрал. Жаль, что заварить ее не получится. Она на вкус немного кисловата, но жажду сбивает.
— Ничего не обычного не заметил? — спросила я.
— Да вроде ничего. Лес как лес.
— Может мне показалось. Я проснулась от странного крика, напоминающего собой голос девушки или ребенка. Когда я стала прислушиваться, то ничего не услышала, но неприятный осадок на душе остался. Как думаешь, померещилось?
— Возможно, померещилось, что маловероятно. Твой внутренний голос не может тебя обманывать. Я думаю, нам стоит свернуть с дороги и пойти вглубь леса. Можно мне взглянуть на твой охотничий нож?
— Для чего? — удивилась я такой просьбе. — Нож как нож. Ничего особенного в нем нет. Но если только сталь прочная, — пожала я плечами.
— Мне кажется, что мой сон тоже был пророческим. Позволь мне взглянуть. Обещаю, как только удостоверюсь, что я ошибся, отдам тебе его.
— Хорошо, возьми, — согласилась я, протягивая нож.
Он бережно взял его в руки, словно это была хрупкая вещь, внимательно изучил рукоять и, свернув в несколько слоев плащ, вложил в него лезвие ножа и зажал в руке. Затем другой рукой взявшись за рукоять, попытался оторвать ее от основания. Я хотела возразить, но заметила, что рукоять поддалась силе Ястреба и теперь легко откручивалась.
Он раскрутил рукоять, отложил в сторону лезвие и потряс. Выпал крохотный сверток. Взяв сверток, развернул его и вслух прочел:
— «Ореолла. Пройди Врата Смерти и уничтожь Древо Жизни». Что бы это могло значить? — задумчиво спросил Ястреб.
«Ореолла. Это слово я уже когда-то слышала. Где я его слышала? Возможно, в детстве».
Я зажмурилась и, схватившись за голову, сильно ее сжала. Мне казалось, что голова сейчас лопнет на части. Но не от нажима и не от боли, а от быстро движущегося круговорота мыслей.
Я вновь вспомнила шепчущие губы и глаза. Они смотрели на меня. Постепенно в моей памяти появился образ. Я увидела испуганную старушку, постоянно озирающуюся на ширму у входа в шатер. Да, это был шатер. Старушка разгребла шкуры животных, подняла крышку. В земле была вырыта яма. Она спешно спустила меня в яму, затем закрыла крышкой, и я погрузилась в полную темноту. Вскоре я услышала шум и крик той самой старушки. Я сидела, притаившись, и боялась даже дышать. Что происходило, я не видела, но чувствовала, что там разгуливала смерть.
