Но, възлюблении князи русстии, не прельщайтеся суетъными мира сего и века скороминующаго, иже хуждьше паучины минуетъ. Ничтоже бо принесосте на свет сей, ни отнести можете — злата и сребра или бисера многоценнаго, нежели градовъ и власти, о нихже каково убийство сътворися! Но мы на первое възвращшеся, сътворившеся чюдо да скажемъ.
В настоящую бо нощь посла князь Юрей от слугъ своихъ стеречи телеси святаго. И яко начаша стеречи телеси святаго, яко страх великъ и ужасъ приятъ, не могуще трьпети, отбегоша въ станы. И рано пришедше, не обретоша телеси святаго на веже, но телега стояще и веку на ней ужи привязано, а тело святаго особь на единомъ месте лежаше раною к земли и кровь многую исшедшу изъ язвы; десная рука под лицемъ его, а левая у язвы его, а порты одинако оденъ. Преславно бо Господь прослави вернаго раба своего Михаила и тако удиви: об нощь бо лежа тело святаго на земли, а не прикоснуся ему ничтоже от зверей, от множества сущу бесчислену; съхранит бо Господь вся кости ихъ, ни едина же от нихъ не съкрушится, смерть же грешником люта.[171] Еже и бысть треклятому и безаконному Кавгадыю: не пребывъ ни до полулета, зле испроверже окаянный животъ свой, приятъ вечныя муки.
Мнози же вернии и от неверных тое нощи видеша чюдо преславно: два облака светла всю нощь осеняета над телесем преблаженнаго, раступающася и паки ступающася вместо, осеняющи, яко солнце. Наутрия глаголаху: «Святъ есть князь сий, убиенъ бысть безвинно. Облакома сима являетъ присещение аггельское над нимъ», — еже исповедаша нам съ слезами и съ многими клятвами, яко истинна есть бывшее.
И оттоле посла тело въ Мжачары и съ всеми бояры. И тамо, слышаша, гости, знаеми ему, хотеша прикрыти тело святаго с честию плащаницами многоценными и съ свещами преславно въ церкви поставити. Приставлении же немилостивии бояре не даша ни видети блаженнаго, но съ многою укоризною поставиша въ единой хлевине за сторожи. Но ту прослави его Господь Богъ. Мнози от различных языкъ, живующих в месте том, по вся нощи видяху столпъ огнен, сияющь от земля и до небеси, инии же яко дугу небесную, прикладающи над хлевину, идеже лежитъ тело блаженнаго.
И оттоле его повезоша к Бездежю, и яко приближающимся имъ къ граду и мнози видевше из града около саней святаго множество народу съ свещами, инии же на конехъ с фонари на воздусехъ ездяще. И тако привесше въ град, не поставиша его во церкви, но въ дворехъ стрежахутъ его. Един же от стрегущих възлежа верху саней, сущихъ с телесемъ святаго; и тако невидимо некоторая сила сверже его далече с саней святаго. Он же с великою боязнию едва въста, живу ему сущу, пришедше, поведа сущему ту иереови вся бывшая ему, от негоже мы слышахомъ и написахомъ.
