Пребываше же убо блаженный Никонъ, всяку службу манастырьскую творя, и сицевыми труды и подвиги вседеньствуя, к Богу молитвою беседоваше, нощию же паче по реченному делу касашеся, и сна мало приимаше, усерднейше же священная пениа сътворяше. О сихъ же паче възлюби его преподобный Сергие и зело услаждаашеся житиемъ его, телесных бо ради деланий и от духовных рачений образехъ извещение о немъ восприятъ. И повелевает ему во единой келии съ собою пребывати, яко да и причастника того сътворит деланий духовныхъ въсхождения; и повсегда сладце и любезне наказуя того добродетелемъ и многодушевное показуя любомудрие о нем.
Целомудренный же послушникъ привязася оному союзомъ духа, вождениемъ того и образомъ последуя, в совершеннейшая добродетели вперяшеся и, того житию ревнуя, к подобнымъ того готовяшеся въспоминаниемъ. Не мякко бо, ниже слабо явы душевное предстояние, но мужествено всячески и непоколебимо основание жизни своей положи, еже есть послушание и смирение, и сие себе приобретение велие имяше.
Бе же и сие тщание доблему, еже делания своя и помыслы вся поведовати отцу своему, блаженному Сергию, и наказание от него усердне приимаше, и велие утешение себе творяше о поучении беседъ его, не бо желаше именем точию добродетели, но и деломъ истинно добродетеленъ явитися. Въ всем Христовъ образ на учителя возлагает, и не яко на человека взирая, но яко пред Богомъ стояти мняся, и елика повелена ему бываху от преподобнаго, то яко от самехъ Христовых устъ приимаше, и вся с верою послушаше, пачеже делы исполняше.
И сего ради явися, «яко древо, при исходищих водъ насажденно и плод даяше на всяко время»,[109] сладокъ и обильнейши. Якоже убо въ благородных садох бывает, егда от перваго прозябения предъвозвещаетъ делателю настоящимъ видомъ цвета иже напоследокъ доброту плода, тако и сего разсудительный отецъ сматряа внутренима очима и познаваше хотящую в немъ напоследокъ провозсияти пресветлую благодать. И умысли сего пастыря обители оноа поставити вместо себе, еже и бысть, и устраяетъ его во служении, яко быти ему второму по настоятели.
Блаженный же Никонъ милосердие на всехъ просто имея, и еже до конца тихо и человеколюбиво; произволение же его побежаемо бе превеликимъ дарованиемъ духа. За превеличьство человеколюбия о всех бо всегда печашеся, благоразумне же и веледушне симъ служа и премудре их утешая, и когождо лишение подаяниемъ исполняя; никтоже имъ от братиа презираем бываше и никтоже человеколюбия не сподобляем, и толико яко ни от родитель некимъ неудобно таковая к чадомъ сотворити, елика онъ къ братии творяше. И пребысть время доволно в доблемъ ономъ послушании, служа братии со смирениемъ всяцемъ.
