О разбойници. Чюдо 1.
Начат же Сава и келии здати в покои братиамъ. Не стръпе лукавый врагъ, но позавиди тому, некыих от разбойникь навади еже прити к нему и пакость створити, мняще некоего богатьство у него быти. И ако приидоша, тому келию строящю, и лестию благоговейни ся мняще, благословение испросивше. Старець же, познавь техъ лукавьство, яко разбойницы суть, и сего ради яко с молениемь глаголеть темъ: «Чада, сотворите любовь, помозите ми воздвигнути древо на стену». Повелеваеть же темь за тончайший конець бревно взяти, сам же за тяжчайший конець приать[89] воздвизаше древо. Онем же всем немогущимъ своего конца на стену возложити, старець же Божию помощию, яко силенъ, единъ взем древо на стену возложи. Видевше же сиа разбойницы, другъ на друга взирающе со удивлениемь, темже срамом и страхомъ обиати бывша, прочее отбежаша паче боящеся, да нечто пакостно от старца постражуть.
Чюдо 2. О поставлении монастыря.
По сем же некоему времени минувшу, неции от инокъ монастыря, иже Лисичиа гора зовомаа,[90] не оставляху старца тамо житие имети, выше бо помянутого монастыря бяше место то. И сего ради блаженый Сава, яко услыша брань, бывающу о месте, посылает тогда во град некоего от ученикь своих, именем Ефрема,[91] въ Славный конець,[92] посадникомь и тысяцким, и прочим господинимь, христоименитымъ людемъ, испросити от них место над Вешерою рекою и тамо обитель составити.[93] Они же с радостию даша ему место, иже прошаше. И симъ тако бывающимъ, блаженый Сава вселися тамо и всячески, елико мощно, подвизашеся обитель составити, и келию бо водрузивъ, прочее и церковь помысливъ здвигнути во имя Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа, честнаго его Вознесениа, иже того самого Господа нашего Исуса Христа помощию и поспешениемь и церковь воскоре поставлена бысть.[94] Темже начаша к нему мноза приходити: овы ползы ради, овы же жити ту хотяще, той же радостию приимаше техъ.
Чюдо 3.
Бе же у него мирянин некий, служай тогда в монастыри том, весма ленивъ к послушанию, много пререкованиа творя старцю, заеже многа дела старцю начинающу. Он же, утешаа того, глаголаше: «Не скорби, чадо, но потръпи своя уреченыа дни, и прочее множае отдадимъ, нежели обещахомся тебе». Мирянин же той умилився о словесех старца, паче же позна в себе коварьство вражие быти, и к тому множае паче инехъ начатъ тружатися.
Чюдо 4. О иноце.
В та же времена прииде инокъ некий видети блаженнаго Саву, бяше бо от многых слышалъ о того великомъ житии. Старець же того сретаеть, бяше бо обычай блаженаго Савы: егда прихождаше кто к нему от инехъ странъ, исхождаше противу и среташе того тамо, идеже крестъ водруженъ бяше, и тамо молитву сотворивъ, с темь къ церкви прихожаше, и молитву сотворивъ, прочее того в келию введе, беседоваше с нимъ. Якоже преже рехом, старцю тому к нему пришедшю и беседавшу доволно, и вечеру бывшю, дасть покой пришедшему брату, сам же вземь жерновы, своима рукама меляше. Слышит же пришедший брат старца меляща и псалтырь изъ устъ глаголюща всю нощь, даже и до заутреняго правила, начатъ в себе удивлятися и глаголати, яко множае видехъ, нежели от инехъ слышавъ. Наутриа же, вземь благословение от старца, восвоаси возвращашеся, проповедует всемь превеликое святаго житие, себе же яко ленива укоряеть.
