Князь же велики Василей Ивановичь нача к болезни своей призывати князя Михаила Лвовича Глиньского[28] и доктаров своих, Николая Люева[29] и Фефила,[30] исперва же повеле к болячке прикладывать муку пшеничную с медом преснымъ[31] и лукъ печен, и от того болячка нача рдетися; он же нача боле прикладывати; и учинися на болячке яко прыщь малъ, и появися в ней мало гною. Живе же князь велики в Колпе две недели.
Восхоте же князь велики ехати на Волокъ, но не можаше ехати на кони, и понесоша его на носилах дети боярские пеши и княжата на собе. И приеха князь велики на Волокъ.
А из болячкы же мало гною иссякаючи, верху же у нея несть, рана же у нее аки утъкнуто, а не прибудеть, а не убываетъ. И повеле же князь велики прикладывати масть к болячке, и нача из болячки итти гною помалу и поелику болши, яко до полу таза и по тазу. И бысть же князь велики в скорби и в болезни велице; тогда же в грудех ему бысть тягость велика. И того ради взяша горшки тридневныя и семянники,[32] и с тово принесе ему на низ, а болезнь ему тяшка. И от того места порушися ему ества, не нача ести.
Тогда посла стряпчего своего Якова Мансурова и дияка своего введеного Григорья Никитина сына Меньшого Путятина[33] к Москве тайно, по духовные грамоты деда своего и отца своего; а на Москве не повеле того сказать ни митрополиту, ни бояромъ. Яков же Мансуровъ и Меньшой Путятин приехаша с Москвы воскоре и привезоша духовные деда его и отца его великого князя Иоанна[34] тайно, от всех людей и от великие княгини крыющеся, и от братьи своея, от князя Юрья и от князя Ондрея, и отъ бояр своихъ, и от князя Михаила Лвовича Глинского. До Москвы же князь велики доеде, а то у него не ведал нихто, развее Шигоны и Меньшого Путятина.
Бысть же от пятницы в нощи противу Дмитреевы суботы[35] знамение: с небеси спадоша множество звездъ, яко велие градовые или дождевыя тучи проливахуся на землю; и виде то знамение с небеси множество людей на Москве и на Волоце, и всея земли Руские области.
И тогда же в суботу противу Дмитреева дни, на 6-мъ часу нощи,[36]повеле к собе принести тайно Меньшому Путятину духовные грамоты, и пусти в думу къ собе и духовнымъ грамотам дворецкого своего тверскаго Ивана Юрьевича Шигону и дьяка своего Меньшого Путятина. И нача мыслити князь велики, кого пустити в ту думу и приказати свой государевъ приказ. А бояр тогда бысть на Волоце с великимъ княземъ: князь Дмитрей Федорович Белской, да князь Иван Васильевич Шуйской,
