— Где-то там лежит в какой-то банке, — махнул Фуст на отвали. — Так что случилось?!
— Немного блесток… — начала тетя Хая, словно произнося слова какого-то древнего заклинания.
— И дело в шляпе, — закончил работодатель Инфиона, опустив чашку на пол.
— Вы можете говорить человеческим языком?!
Гости алхимика переглянулись и начали растолковывать Фусту самые, как им казалось, элементарные вещи. С каждым словом глаза старика в фиолетовой мантии расширялись, пока тот не сказал что-то на подобии «Гениально!», а потом побранился на то, что это была не его идея.
Но эту часть разговора мозг Инфиона уже не слышал, потому что полудрем заменила непроглядная мгла крепкого, как чай Фуста, сна.
На улицы вылилось столько света, сколько глазури выливают щедрые кондитеры на свои торты. Да, будет правильно сказать, что город заглазурировали светом. Златногорск постепенно начал оживать — и для этого не понадобилось ни безумного профессора и его помощника, ни грозы. Жители постепенно отходили от ночного шока, и высыпались на улицы цветной посыпкой для десертов, спеша по своим делам и открывая магазины.
Где-то на Мармеладной Улице в Квартале Жандармов Денвер уже вовсю продавал новый выпуск «Сплетника Златногорска», который раскупали, как никогда. Люди словно забывали, что видели все, о чем было написано в газете, своими глазами, и решались потратить деньги, которые продолжали работать как никогда.
Очередной философ упал в руку главного редактора. Денвер вручил свежий выпуск и отметил покупателя. Такого покупателя сложно было не отметить, а уж тем более не заметить, но для главного редактора в полосатой шляпе он играл особую роль, обещая принести много сенсаций. В основном потому, что для кого-то благодаря этому человеку должна была наступить череда тридцати трех несчастий, которая для Денвера отражалась в зеркале мировой справедливости (и журналистики) как полоса из тридцати трех счастий.
Платз открыл только что купленный «Сплетник Златногорска» и пробежался по первой странице, оставляя за собой звуковой след из клацанья тростью.
— Замечательно, все на первой полосе, — улыбнулся он. Венки на лбу вновь надулись и слегка запрыгали.
— И что же ты придумал, а? — послышался голос поспевающей Доны Розы.
— Узнаете, — «как бы мэр» захлопнул газету.
Буквально пролетев еще несколько улиц, Роза и Платз оказались на главной площади.
— А куда пропал Магнат? — вдруг остановился блондин.
— Сказал, что почувствовал какие-то странные колебания… Сказал, что вернется.
